Я понимал, что он не хочет меня напугать, тем не менее правда страшила. Сердце мое упало, я почувствовал себя маленьким и ела- бым. Воинства мрака надвигались, свет казался жалким, беспомощ­ным и ничтожным. В ту ночь мне приснилась разверстая черная без­дна, в которую, словно в жадную звериную пасть, уходила единствен­ная тропа. Во сне я ступил на эту безнадежную тропку и погрузился во мрак.

Однако рассвет следующего дня был ярок и свеж. Сила света про­гнала воображаемые ужасы ночи. Мир вновь узрел Божью милость. И в этом было мое утешение.

К полудню прибыли Кай, Бедуир и Боре с вьючными лошадьми, привезли шатры и всякую снедь. К моему великому огорчению, с ними был Медраут. После той ночи, когда я над ним подшутил, а сам ушел спать на конюшню, мне удавалось обходить его стороной. Это было нетрудно: он жил вне дворца с другими воинами дружины Пендрагона.

Сейчас его появление огорчило и раздосадовало меня. Вот уж ко­го мне меньше всего хотелось здесь видеть. На мой взгляд, его при­сутствие оскверняло святое место. Уж не знаю, как ему удалось вте­реться в общество Бедуира, Борса и Кая, первых воителей Британии. Разве что (и это больше всего походило на правду), Медраут скрыл от них свой истинный характер.

— Здрав будь, Мирддин Эмрис! — крикнул Кай. — Есть у тебя снадобье для пересохшего в пути горла?

— Кай, Бог да благословит тебя, у меня кувшин наготове. — Эм- рис нагнулся, поднял кувшин и двинулся навстречу приезжим. Протя­нув Каю пустой кубок, он наполнил его из кувшина.

— Вода! — взвыл Кай.

— Холодная и чистая из родника под холмом, — отвечал Эмрис.

— Равно полезная душе и телу.

Бедуир наслаждался отчаянием Кая.

— Пей скорее, брат. Мы ждем своей очереди.

— Давай, — хохотнул Боре. — Небось пузо не заржавеет!

Медраут затрясся от смеха и хлопнул Кая по спине, словно они и впрямь — товарищи по оружию.

— Неужто могучий Кай испугался капли святой воды? — давясь, выговорил он.

Кай расправил плечи и грозно глянул на Медраута. Юный тиран расхохотался еще пуще и повис у Кая на локте.

— Шутка, брат! Как и Бедуир, я не хотел сказать ничего дурного.

Кай тихо ругнулся, посмотрел на кубок, потом, поднеся его к гу­бам, осушил в один глоток, сунул в руки Медрауту и пошел прочь.

— Ты перегнул палку, — строго заметил Боре.

— Ха! Пустяк, — весело возразил Медраут, — скоро забудет.