— Разве ты еще не знаешь Медраута?

— Он сказал, что его отец — пиктский правитель, Уриен из Монота. Вот все, что он сказал, когда явился к Артуру, — ответил я.

— Он не пикт, — отрезал Эмрис. — Подумай! Разве ты не видел, как они с ним обращаются и как он перед ними заискивает?

— Я сидел в яме! — напомнил я. — Где мне было видеть!

— Медраут — сын Морганы! — На мой недоверчивый взгляд Эмрис ответил еще более ошеломляющими новостями. — А человек, который приветствует Медраута на берегу, — не Лот, а его сводный брат, Уриен.

— Но Медраут сказал, Уриен — его отец, — напомнил я. — Зачем ему было так лгать?

Эмрис медленно покачал головой.

— Это, — сказал он, — и есть та единственная правда, которую со­общил Медраут. Правда, которая в конце концов свела Лота в могилу.

Постепенно до меня дошел страшный смысл этих необычайных слов. Все внутри меня содрогнулось от отвращения.

— Моргана вышла за Уриена, своего собственного сына, — сказал я, понимая наконец все. — От кровосмешения родилось дитя, и дитя это — Медраут.

— Мои годы слепоты — ничто в сравнении с этим, — горько прого- ворпл Эмрис. — Я, единственный из людей, мог бы понять, с кем мы воюем. Наверное, не только зрение мое ослабело. Но вот что случи­лось: Моргана подбросила Артуру свое дьявольское отродье, зная, что так или иначе будет отмщена.

Отмщена! От этого слова разило смертью. Я слышал в нем крик воронов над залитыми кровью полями. О, враг неутомим в своей зло­бе и бесконечно изобретателен. Внезапно я почувствовал себя малень­ким и невежественным. Я ничего не знал об истинной сущности мира. О силах, ополчившихся против нас. Ничего...

— Что делать? — спросил я, надеясь услышать от Эмриса слово надежды.

— Что нам дано сделать, то мы и сделаем, — сказал он и отвернул­ся. — В конце концов мы все-таки люди, не ангелы.

Слова эти не ободрили меня и не обнадежили; я вновь, словно в смрадную яму, был брошен в пучину отчаяния. В бессильной ярости я молотил кулаком по колену. Если б я мог убить изменника здесь и сейчас, я сделал бы это даже ценой своей бессмертной души! Но я был бессилен что-либо предпринять, мне оставалось только стоять и смо­треть.

Корабли Уриена перекрыли вход в гавань. Когда Артур подойдет, он не сможет сразу сойти на берег, но вынужден будет пробиваться с боем. Коварный Медраут обеспечил себе все преимущества.

Однако здесь я ошибся. Расставив корабли, Медраут приказал войску пиктов отойти в холмы. Гвенвифар, Эмриса и других заложни­ков посадили на коней и отправили с дружиной Келдриха.

После этого Медраут повернулся ко мне.