на уголья. — Ты и впрямь заслужил мое доверие, хотя, возможно,

скоро об этом пожалеешь.

— Если твое бремя можно облегчить, поделившись со мной, я го-

тов нести его, господин.

Эмрис глубоко вздохнул.

— Мне не нравится рана Артура. Ей пора бы затянуться, а она ста-

новится все хуже и хуже. Я опасаюсь яда.

Пикты перед боем иногда смазывают ядом клинки. Медрауту

должна была понравиться эта мысль.

— Что же делать, Эмрис?

В этот миг полог шатра приподнялся и вышла Гвенвифар. Она то­ропливым шагом приблизилась к Эмрису и остановилась, кутаясь в плащ. Ее глаза горели, черные волосы поблескивали, черты лица в дрожащем свете казались еще более нежными, чем всегда. Я поду­мал, что никогда не увижу женщины столь гордой 11 столь прекрас­ной. И столь же встревоженной.

— Его лихорадит, — промолвила она. — Он спит, но это не цели­тельный сон. Мирддин, мне страшно. Сделай что-нибудь.

Эмрис нахмурился.

— Я вскрою рану и приложу к ней целебные травы, чтобы вытя­нуть яд.

— А потом?