²⁴¹ Там же. С. 251–252.

²⁴² Случилось это в 1553 году, о чем речь ниже.

²⁴³ Смирнов И. И. Очерки… С. 250.

²⁴⁴ «Алексие! взял я тебя от нищих и от самых молодых людей… и ныне взысках тебе выше меры твоея, ради помощи души моей». — Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. II. Примечания к VIII. М., 1989. Стб. 29.

²⁴⁵ «Вручаю тебе челобитныя приимати у бедных и обидимых, и назирати их с разсмотрением. Да неубоишися сильных и славных, восхитивших чести на ся…». — Там же.

²⁴⁶ Флоря Б. Н. Иван Грозный. М., 1999. С. 59.

²⁴⁷ Оспорить это едва ли возможно. Не случайно Р. Г. Скрынников в своей ранней книге, более объективной, чем позднейшие его работы, писал: «В известных приписках к летописи царь Иван ярко живописует правление Сильвестра. «Некий священник», служивший в церкви Благовещенья у царского двора, «бысть яко всемогий, вся его послушаху и никто не смеяше ни в чем же противитися ему ради царского жалования: указывающее бо и митрополиту… и бояром, и дияком» и т. д. Впадая в полемическое преувеличение, царь утверждал, что поп-невежа склонен был «спроста рещи, всякия дела и власти святителския и царския правяше, и никтоже смеяше ничтоже сътворити не по его велению, и всеми владяше, обема властми, и святителскими и царскими, якоже царь и святитель…». Могущественный временщик, объединивший в своих руках духовную и светскую власть, — таким предстает Сильвестр в рассказах Грозного. При всей тенденциозности подобных рассказов в основе их лежит несомненный факт: во второй половине 50-х гг. Сильвестр оказывал всестороннее влияние на управление государственными и церковными делами» (Скрынников Р. Г. Начало опричнины. Л., 1966. С. 116). Другой разговор в книге со специфическим названием «Царство террора»: «Сведения приписки (к Царственной книге. — И.Ф.) поражают своей пристрастностью. К тому же царь противоречит себе, как только начинает излагать конкретные факты, доказывающие рассуждения о всесилии Сильвестра. В дни болезни царя священник лишь однажды подал голос, советуя допустить Старицкого к постели царя. Но на его слова никто не обратил внимания. При всей тенденциозности Грозный верно указал на два источника влияния придворного проповедника. Во-первых, «никто не смеяше ни в чем противитися ему ради царского жалованья» и, во-вторых, он был «чтим добре всеми». Будучи не столько политиком, сколько церковным пастырем, Сильвестр пользовался большим моральным авторитетом» (Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 122). Сравнение этих разновременных высказываний Р. Г. Скрынникова убеждает в том, что и сам историк может впадать в противоречие с собой, а также быть пристрастным и тенденциозным.