Летом 1926 г. руководство РКГ уполномочило Г. Мачадо «предпринять в Европе усилия по созданию секций в соответствии с тайной „Программой действий“ и выполнить другие пункты программы „для достижения наших целей“». Конечной целью миссии Мачадо было установление и поддержание «братских отношений» между правительством СССР и правительством, которое будет создано в Венесуэле после победы революции. Кроме того, Мачадо представлял РКГ «по вопросу обсуждения с вами реализации того, о чем мы недавно говорили». Фраза туманная, но адресату письма — швейцарскому коммунисту Воогу, одному из ответственных в Коминтерне за связи с Латинской Америкой, не надо было объяснять, о чем идет речь.

Мачадо направил в исполком Коминтерна меморандум о планах вооруженного выступления ВРП и РКГ, настаивая на оказании экстренной помощи повстанцам: «Вы, товарищи, нынешние руководители мирового движения освобождения угнетенных, безусловно, понимаете [важность нашей акции]»[963].

Положение потенциальных инсургентов было неблагоприятным. Симпатизировавшие им представители мексиканского правительства стали проявлять нервозность, поскольку на протяжении длительного времени венесуэльцы не смогли найти корабль для транспортировки подаренного им оружия. Мачадо подчеркивал, что влияние коммунистов внутри ВОП может усилиться, если они смогут найти необходимые деньги. К. де Леон предоставил Мачадо полномочия для переговоров по данному вопросу с Россией[964].

Посланник ВРП и РКГ просил ИККИ назначить эксперта по военным вопросам и политического представителя, «чтобы они с самого начала принимали участие в развитии указанного движения» и могли присоединиться к нему в Париже для совместной поездки в Мексику. Настаивая на необходимости получения от Коминтерна финансовой помощи, Мачадо подчеркивал срочность решения вопроса: «Нехватка 15 тысяч [долларов] сегодня в будущем приведет к потере 250 тысяч [долларов] для революции в Латинской Америке, не говоря о том, что мы упускаем уникальную возможность»[965].

Позицию венесуэльских революционеров Мачадо отстаивал на заседаниях в специальной комиссии и даже (по его словам) на заседании исполкома Коминтерна[966]. Как он вспоминал позже, «все экспедиционные проекты были восприняты как деятельность без опоры на внутреннюю социальную базу, и нам посоветовали проникнуть в страну и выстроить внутри рабочего класса, крестьянства и недовольных граждан революционную партию пролетариата. Нам сказали, что без коммунистической партии, укоренившейся в народных массах страны, смена правительства не приведет к реальной трансформации в обществе»[967]. Решающую роль в формулировании такого подхода сыграла четкая и категоричная позиция НКИД СССР. Замнаркома М. М. Литвинов недвусмысленно проинформировал секретариат ИККИ о нецелесообразности вступления его ведомства в официальные сношения с представителями венесуэльских революционеров[968].