Он подумывал позвонить Натали, но так и не решился. Наверное, она занята своим больным дедушкой. А может быть, ее занимает некий известный писатель.

– Говори за себя, – возразил он Сьюзи. – Я не люблю сложных женщин.

– Или просто женщин, – ответила Сьюзи, хмуро глядя на страницы. Сегодня работа над текстами затягивалась. Иногда писать удавалось как по маслу. А иногда это было подобно прохождению камня в почках.

– С чего ты взяла?

– Серьезно, если ты ищешь простых отношений, заведи собаку.

– Хорошая идея. Дороти понравится. – Его дочь была еще одной сложной женщиной, которую он обожал всей душой. Ее вырвавшееся признание – «Я ненавижу развод моих родителей» – все еще преследовало Пича, как затянувшееся эхо. Делать Дороти счастливой каждый день – вот самая главная цель его жизни. Он мог дать ей крышу над головой, научить петь, отвести на осмотр к врачу, купить ей обувь и книги, слушать каждое ее слово. Но он не мог дать ей то, чего ей не хватало больше всего, – ее родную семью.

Несмотря на то, что он старался жить рядом и участвовать во всех аспектах воспитания, его маленькая девочка знала, что ее мир никогда не будет прежним. Она несла в себе печаль, невысказанную тоску по ним троим, по тому, что они никогда не смогут быть вместе, в доме, полном любви.

Они с Региной пытались окружить дочь любовью и заботой. Но жизнь – это извилистая дорога, полная крутых поворотов, на которой часто появляются трещины. Сначала они незаметны и прячутся глубоко в фундаменте. А потом повреждения становятся такими большими, что их невозможно восстановить.

Недовольство Регины скрывалось за маской честолюбия – желать большего, стремиться к большему, достигать большего. Он целыми днями торчал на работе. К тому времени, когда они оба отвлеклись от своих забот, между ними оказалась пропасть, слишком широкая и глубокая, чтобы ее пересечь. В конце концов они оба согласились, что их браку пришел конец.

Но Дороти… в этом вопросе у ребенка не было права голоса. В ее мире случилось землетрясение. И осколки, оставшиеся от него, никогда больше не могли собраться воедино.

Пич не могла ей дать то, что она хотела. А единственное, чего он хотел… сложно.

– Какой породы? – спросила Сьюзи.

– Прости, что? – Он потерял нить разговора.

– Какой породы собака?

– Наверное, из приюта. Не слишком большая. Никакого эмоционального багажа.

Она рассмеялась.

– Так ты имеешь в виду щенка?