В портрете города, который он создал для опубликованного под покровительством эрцгерцога Рудольфа фундаментального труда «Австро-Венгерская монархия в описании и иллюстрациях», Миксат, как вежливый рассказчик, утверждает, что, «как и у всех равнинных народов, в Сегеде меньше поэзии, чем в горах». Даже в любви житель Сегеда не склонен к подвигам, он скорее выберет себе в жены девушку с хорошим приданым или ту, что может таскать на плечах тяжеленные мешки.

Город выглядит неухоженным и напоминает привокзальную площадь. Зато его история, как повествует ее суровый рапсод, «пестрит разнообразными катастрофами» — историческими и природными. Возможно, все несчастья — наказание жителям города за непокорный нрав, за крепкие демократические традиции. Даже благополучные буржуа симпатизировали Доже, выдающемуся вождю крестьянского восстания; когда одержавшие победу дворяне поймали и пытали Дожу, они отрубили ему голову и в знак предупреждения послали ее верховному судье Сегеда Блазиусу Пальфи. Создается впечатление, что здесь никогда не могли обойтись без насилия. Из окон прекрасного дворца Ладислауса Силадя в 1527 году прогремел выстрел, ранивший лжецаря Ивана, или Иова, «страшного черного человека», державшего в страхе земли между Тимишем и Тисой. Иван (его настоящее имя — Франц Фекете) был одним из лжецарей, на которые так щедра славянская история; одним из разбойников- узурпаторов, которыми поначалу двигает жажда наживы, которые, сами того не желая, благодаря способностям вырастают до настоящей политической роли, а в конце вновь превращаются в разбойников, и история вырывает их, словно сорняк.

Самовольно объявив себя потомком сербских правителей, Франц Фекете собрал войско из пяти (по другим сведениям — из десяти) тысяч человек, главным образом крестьян, с которыми он и начал грабить страну. Численность его личной охраны составляла шестьсот человек: он называл их «янычарами» — вероятно, из-за мании величия, стремясь сравняться с константинопольским султаном Сулейманом Великолепным, одержавшим победу в Мохачской битве и завоевавшим Венгрию.

После мохачской катастрофы за венгерскую корону боролись император Фердинанд Габсбургский, находившийся в Вене, и воевода Трансильвании Янош Запольяи, иногда опиравшийся на поддержку хозяйничавших в стране турок. Соперничество между этими двумя силами способствовало появлению лжецаря, разбойника с большой дороги, который примыкал то к одним, то к другим в «крупной игре», в макиавеллизме высокой политики.

Неизвестно, понял ли страшный черный человек, что происходит, какую роль предназначила ему история, или до последней минуты его мысли были заняты грабежами и добычей. Не понимая или не желая того, он становился двойственным персонажем, одним из тех, кто, надев маску, постепенно меняется под ее влиянием. Ученый муж по фамилии Стоякович писал, что Иван был седьмым деспотом Сербии, но живший в старину историк Баната Швикер не соглашается с ним и причисляет Ивана к бандитам. Потерпев поражение при Сегеде, раненый, Иван спрятался в лесу, где его поймали и убили вместе с горсткой верных людей. Его голову послали Запольяи, находившемуся в крепости Офен, в древней Буде.