Серьёзные возражения против схемы Миллера, если изредка и упоминаются, то не только без их анализа, но и прочтения (см. Прилож. 2); зато слабые возражения охотно переписываются и высмеиваются. Образцом может служить отношение к мнению Словцова, которого хотя бы упоминают (а то, что «у него было и есть не мало последователей» [Оглоблин, с. 18] — никогда).

В своих трудах Словцов был страстен до грубости, так что высмеивать его легко. Куда сложнее вникнуть в его доводы. Мне известен лишь один его критик, это архивист конца XIX века Николай Оглоблин (остальные уничижают Словцова, не читая). Он, высмеяв действительно смешные доводы Словцова, коснулся и двух серьёзных — что «Анадырь» Дежнёва это Чаун и что его «Нос» это мыс Шелагский. Возразить по существу Оглоблин не смог и даже (к его чести) не стал пытаться, но и их отверг. Увы, обратная эвристика взяла над ним верх: то, что противоречит аксиоме, не могло быть для него верным.

По первому доводу он ограничился забавной репликой, которая ничуть не лучше высмеянных им реплик словцовских:

«Но Чаун такая небольшая речка в сравнении с рекой Анадыром, да и реку Анадыр так хорошо узнали русские со времён открытия её Дежнёвым, что смешения тут не могло быть» [Оглоблин, с. 35–36].

«Но Чаун такая небольшая речка в сравнении с рекой Анадыром, да и реку Анадыр так хорошо узнали русские со времён открытия её Дежнёвым, что смешения тут не могло быть» [Оглоблин, с. 35–36].

Положим, могло, и бывало даже в годы Оглоблина [Бурыкин, с. 254], но суть не в этом. Суть в том, что Словцов писал про путаницу, имевшую место до открытия Анадыря. Она в самом деле была общей [Белов, 1948; 1973], и её в дни Оглоблина давно пора было описать, а не отрицать. Ныне никто не спорит, что слово «Анадырь» означало в дежнёвские годы две реки; но все молчат об этом. А Дежнёв был послан именно на Анадырь-Чаун и зимовал именно на нём. На самом Анадыре Дежнёв тоже был, однако все свидетельства об этом относятся к началу 1650 года и позже, и ни одно не касается выхода из него в море.

Второй довод (сходство мысов Шелагского и описанного Дежнёвым) Оглоблин назвал более серьёзным, сходство признал и заключил вот что:

«Сходство… конечно, дело возможное, но отсюда никак не следует, что Дежнёв не мог быть у Чукотского носа» (там же, с. 36).

«Сходство… конечно, дело возможное, но отсюда никак не следует, что Дежнёв не мог быть у Чукотского носа» (там же, с. 36).

Конечно, не следует, но речь-то о другом: показать надо, что Дежнёв там был. А если единственный описанный им объект похож на тот мыс, что вблизи Чауна, то зачем вообще говорить о походе вокруг Чукотки? Ведь конкретных сходств «Носа» с восточным мысом Азии нет, и сам Оглоблин их не привел. Вместо этого он ушёл на почву, казалось бы, более для него твёрдую: