«После двух часов обсуждения этого вопроса я, опираясь на широкую эрудицию Веселкина (коменданта Севастопольской крепости — Ю. Ч.) в церковных вопросах, блестяще доказал, что брак, как таинство, с догматической и канонической стороны может и должен быть совершен в любое время… Епископы, по-видимому, впали в панику, но разбить нас не смогли, и, когда я дошёл до Оригена, — дали разрешение. Присутствуя на Торжестве православия (особой праздничной службе в кафедральном соборе Севастополя — Ю. Ч.), я немного опасался, не буду ли предан анафеме, но всё обошлось благополучно… [Я] для вящего утверждения принял обязанности посаженного отца — полагаю, что теперь всякое сопротивление будет бесполезно. Как изволите усмотреть, командующему флотом приходится иногда заниматься удивительными делами» [ «Милая, обожаемая…», с. 145–146.].

«После двух часов обсуждения этого вопроса я, опираясь на широкую эрудицию Веселкина (коменданта Севастопольской крепости — Ю. Ч.) в церковных вопросах, блестяще доказал, что брак, как таинство, с догматической и канонической стороны может и должен быть совершен в любое время… Епископы, по-видимому, впали в панику, но разбить нас не смогли, и, когда я дошёл до Оригена, — дали разрешение. Присутствуя на Торжестве православия (особой праздничной службе в кафедральном соборе Севастополя — Ю. Ч.), я немного опасался, не буду ли предан анафеме, но всё обошлось благополучно… [Я] для вящего утверждения принял обязанности посаженного отца — полагаю, что теперь всякое сопротивление будет бесполезно. Как изволите усмотреть, командующему флотом приходится иногда заниматься удивительными делами» [ «Милая, обожаемая…», с. 145–146.].

Как похожа история, и как похоже поведение «владык», владычествующих над беззащитными и гнущих спину перед властью. Теперь они впали в панику, надо полагать, вовсе не от худшего знания восточной патристики, а по вполне мирским причинам. Боязнь анафемы — конечно, шутка, но решение на всякий случай сесть во главе свадебного стола (о чём заранее будет всем объявлено) — отнюдь. Но ни здесь, ни в своей иркутской истории не увидел адмирал никакой мирской подоплёки.

Подоплёки и я не знаю в точности, но догадка у меня есть. Для властей Колчак был человеком Географического общества, вокруг которого соединялась либеральная интеллигенция, видевшая в нём своего героя. Возможно, что Колчак сам поставил себя в положение — если, например, в какой-нибудь телеграмме соглашался на доклад в Обществе, но уклонился от приглашения к начальству. Мог сослаться на занятость — ему надо было сдать дела, отправить в Петербург людей и всё имущество экспедиции, написать отчёт и жениться.