Что же было тогда основой «достатка»? Ответ по сути дан тоже Колчаком: даже мяса тех трех медведей, чьи шкуры он нашел на острове, «хватило бы партии на большую часть зимовки» [3, с. 517]. А ведь сами брошенные шкуры ясно говорили об избытке шкур. Кроме того, Успенский обнаружил у избушки Толля позвонки крупного моржа [5, с. 66]. Словом, путешественники, вероятно, сделали во льду достаточный запас мяса, прежде чем расстались в конце августа на восточном берегу, у перешейка. Ученые отправились в обход острова, поручив охотникам строить дом, уверенные в достатке, явно не собираясь уходить на «Заре». В таком случае ноябрьская фраза «провизии имеем на 14–20 дней» касалась не всего наличного запаса. Людям теперь предстояло самим тянуть нарты, на которые Толль намеревался погрузить 8 пудов геологических образцов (на берегу их осталось 120 кг [7, с. 188], не считая той части, которую увез отряд Колчака; если бы Толль собирался эти ящики оставить, то указал бы в записке место их нахождения), так что взять большой запас было невозможно. Да и потребности в нем уходившие не видели: на острове они оставили астрономические средства (круг Пистора и навигационный альманах [4, с. 154]), т. е. рассчитывали идти прямо по компасу, а не искать ледяные «мосты» и не дрейфовать на льдине. В таком случае путь до склада на о-ве Новая Сибирь не превышал бы 150 км.

Встают вопросы. Первый: если остался склад на о-ве Беннета, то где он? Поскольку никто не искал его, то остается лишь указать маленький гурий на медвежьей шкуре, обнаруженный Колчаком [4, с. 153], и оленьи скелеты, обнаруженные Успенским [6, с. 202], а также напомнить, что склады Толля вообще трудно было находить — не только нынешним следопытам [8], но и самому Толлю [9]. Второй вопрос: коль скоро склад не найден, то нельзя ли объяснить ссылку на «достаток» иначе? О другой версии скажем в разделе «Крах». И третий: что заставило людей уйти в самое безнадежное время? Ведь нехватка продуктов должна была стать очевидной еще в сентябре. Тогда, судя по погодным данным, у берега должна была исчезнуть открытая вода, а с нею и морские звери, и надо было спешить уходить через дрейфующие льды посветлу, как Де-Лонг. Толль знал, что полынья никогда не замерзает [1, с. 140] и что поэтому ждать полярной ночи нелепо, однако отряд дождался ее, как это издавна делали охотники, возвращавшиеся на материк с более южных островов. Создается впечатление, что распоряжался теперь не Толль, а двое охотников. Оно усиливается при знакомстве с жилищем полярников.