«диспропорция между числом мужчин и женщин, военные столкновения, смешение с соседними народами, а также эпидемии… привели к резкому сокращению численности юкагиров» (там же).
«диспропорция между числом мужчин и женщин, военные столкновения, смешение с соседними народами, а также эпидемии… привели к резкому сокращению численности юкагиров» (там же).
Почти вся Сибирь была завоевана в XVII веке, когда о внесении какой-либо культуры в быт покоренных народов речь еще не шла, когда общение чаще всего влекло убийство и взятие в аманаты мужчин, в рабство детей и женщин. Мальчиков обращали просто в рабов, а девочек и женщин — в наложниц, поскольку иных путей ни для утоления страсти, ни для размножения у первопроходцев не было. Подробнее см. 4–11, статью «Характер освоения Сибири», а здесь добавлю только одно:
«Еще патриарх Филарет вооружался против того, что русские в Сибири отнимают у инородцев их жен и дочерей… Но несмотря на подобные запрещения, обычай брать в жены и наложницы инородческих рабынь продолжал существовать до времени окончательного замирения Сибири в конце XVIII в.» [Шашков, с. 98–99].
«Еще патриарх Филарет вооружался против того, что русские в Сибири отнимают у инородцев их жен и дочерей… Но несмотря на подобные запрещения, обычай брать в жены и наложницы инородческих рабынь продолжал существовать до времени окончательного замирения Сибири в конце XVIII в.» [Шашков, с. 98–99].
Это важно помнить (а пишущие постоянно как бы забывают): историю следует писать не по заявлениям властей, а по делам. Существенно, что
«именно захват туземных женщин казаками и жестокое с ними обращение были одной из основных причин выступлений аборигенов против московской власти по всей территории Сибири […] именно женский вопрос — вернее отсутствие ответа на таковой — и стал причиной общего неустройства» [Кречмар, с. 312].
«именно захват туземных женщин казаками и жестокое с ними обращение были одной из основных причин выступлений аборигенов против московской власти по всей территории Сибири […] именно женский вопрос — вернее отсутствие ответа на таковой — и стал причиной общего неустройства» [Кречмар, с. 312].
Положение стало меняться в XIX веке, не столько от смягчения нравов или власти, сколько от охлаждения ее к ясаку — соболь почти исчез, а страна перестала зависеть от его экспорта еще где-то в XVIII веке. Сборщик ясака перестал быть хозяном жизни, и сибирские нравы стали приближаться к собственно российским, где гарем мог быть, за редким исключением, лишь у помещика.