В конце XV в. произошло событие, определившее будущее венецианской колониальной империи. В первую очередь речь пойдет о сотрудничестве с албанцем Георгием Кастриотом Скандербегом, а затем о поднятом им восстании (1463–1468). Скандербег в надежде удержать власть пытался устранить всех своих воинственных противников в Албании. Он обратился за помощью к римскому понтифику и королю Арагона. Воспользовавшись десятиной, собранной для Крестового похода, после своей победы над Мехмедом II при Крое предводитель албанцев отправился в Рим и Неаполь с целью собрать войска крестоносцев. Там он получил папскую буллу о начале Крестового похода. Амбициозный план не ускользнул от взгляда венецианских сенаторов: под видом Крестового похода албанцы под предводительством Кастриота, прозванного папой «воителем Христовым»[410], хотели освободиться от венецианского ига. Кроме того, враждующие католики и православные были всегда готовы разыграть османскую карту. Ситуация усложнилась, когда папа Павел II (1464–1471), заявил, что «венецианцы хотят показать себя христианами всему миру, но в действительности они никогда не думают о Господе, но только о своем государстве, возведенном в ранг божества. Для них нет ничего священного и святого. Венецианец считает праведным то, что может быть полезным для его государства и возвеличить его империю». В словах папы, венецианца по происхождению, есть доля истины: достаточно представить себе венецианцев, бросающихся в бой с боевым кличем «Марко, Марко!» под знаменем крылатого льва, а не Креста Господня!

Затем началась кровопролитная война (1463–1469), а за ней сражения в Морее и в Албании (1468–1479). Все эти события обернулись для Венеции поражением. Верные подданные, подавленные унизительным миром, предполагавшим отступление венецианцев, теряли надежду на спасение. Балканский полуостров был выжжен и опустошен. Отвергшая к тому времени власть франков и греков, семья Кладасов вновь отказалась подчиниться. Предполагалась, что они склонятся перед султаном, намеренным захватить весь Пелопоннес и раздробить Венецианскую империю. Клан разделился на тех, кто был готов пойти на переговоры, и тех, кто намеревался оказать сопротивление. В большинстве оказались те, кто еще надеялся на венецианское подкрепление, чтобы усилить слабеющие позиции христиан. Количество восстаний против Венеции, вызванных задержками жалований и нехваткой провизии, наглядно свидетельствует о степени отчаяния изолированных сообществ. Несмотря на значительное число тревожных сообщений, поступавших в Сенат, наемники, переходившие на службу к тому, кто больше предложит, вносили путаницу в существующий расклад. Ко всему прочему, албанцы воспользовались моментом, чтобы вторгнуться на просторы Пелопоннеса и Эпира. Все это спровоцировало политический кризис. Вскоре венецианский Сенат направил Веттора Каппелло заверить турок в своем нейтралитете. Восстание кладиотов дестабилизировало заморские владения империи, так как все дипломатические принципы были попраны. Потеряв контроль над своими «подданными», венецианское правительство развязало Османам руки. В те дни в Венеции «Христово воинство» называли уже мятежниками и разбойниками! Чтобы выиграть время, переговоры велись втайне с участием дипломатов и переводчиков. Турки настойчиво требовали благоприятного для восставших кладиотов решения, так как султан хотел в будущем располагать резервными войсками в этом регионе. После своего поражения Крокодилос Кладас с несколькими товарищами по оружию, «с которыми он проливал кровь и бросался в бой», нашел убежище в Италии при дворе неаполитанского короля. Судьба заморских территорий Венеции была предрешена — восстание кладиотов, продемонстрировавшее распад доверительных связей между периферией и правительственными органами, ознаменовало поворотный момент в военной и политической истории Веницианской империи.