Осознававший всю непрочность своего положения, усугубленного финансовыми трудностями, волнениями лондонцев, восстанием в Ирландии, бесконечными придворными интригами и распространением ереси лоллардов, Ричард II, тем не менее, еще больше провоцировал недовольство подданных, перестав скрывать дружеские отношения с королем Франции. Генрих Найтон рассказывает о том, что еще в конце 1386 г. король объявил придворным следующее решение: «Перед лицом угрозы мятежа нам кажется, что будет наилучшим обратиться к нашему французскому кузену и искать его поддержки и помощи против наших врагов. Поскольку лучше для нас подчиниться ему, чем нашим собственным подданным». Здесь историографы прослеживают несомненную связь между отказом короля в 1385 г. отправиться с армией на континент и угрозой обратиться за помощью к королю Франции. В своих сочинениях хронисты постепенно подводят читателей к мысли о том, что для Ричарда врагами становятся англичане, а их старые противники — французы — лучшими друзьями.

Неудивительно, что английские лорды были глубоко оскорблены словами Ричарда. В уста одного из лидеров оппозиции, графа Эрандела, Генрих Найтон вложил наполненную патриотической риторикой пылкую речь: «Король Франции — главный враг для нас и Вашего королевства, и если он когда-нибудь ступит на Вашу землю, то он скорее будет стараться уничтожить Вас и захватить Ваше королевство и столкнуть Вас с вашего трона, чем протянет Вам руку помощи, если Вы, да простит Вас Господь, попросите его о поддержке. Только подумайте о том, как Ваш дед, король Эдуард III, а также Ваш отец, принц Эдуард, трудились всю жизнь в поте лица своего в жару и в холод, без устали пытаясь завоевать королевство Францию, которое принадлежало им по праву и которое по наследству стало Вашим». Эта приписанная графу речь еще раз доказывает, что на Ричарда его подданные смотрели прежде всего как на внука Эдуарда III и сына Черного принца, что, с одной стороны, продляло ему «кредит доверия», но, с другой, в определенной степени усиливало недовольство поступками короля, от которого все ждали возвращения былых успехов в войне против Франции. По версии Генриха Найтона, Эрандел также напомнил королю о тех лордах, рыцарях и простолюдинах, рисковавших в той войне жизнью, многие из которых погибли в сражениях, а также о бедствиях и несчастьях, которые война принесла простым французам. Неужели эти жертвы были напрасны? После этого граф перешел к непосредственным угрозам в адрес короля. Он утверждал, намекая на низложение Эдуарда II, что народ обладает древним правом («populi… habent enim ex antiquo statuto») низложить короля и выбрать другого из королевской династии, в случае если он не прекращает притеснять подданных и нарушать законы королевства[1249].