Генрих Болингброк, сын Джона Гонта, в течение двух лет скрывавшийся от гнева короля во Франции, совершил государственный переворот, свергнув своего кузена с престола. Пример Генриха Болингброка весьма показателен в плане истинного соотношения реальной практики с риторикой хронистов. Объявленный вне закона английского короля предатель нашел радушный прием при дворе тестя Ричарда, неизменно заверявшего зятя в своих самых нежных чувствах и союзнической верности. Карл VI не только предоставил изгнаннику и его спутникам в качестве резиденции Отель де Клиссон, но и официально принимал того при дворе, приглашая на банкеты и одаривая подарками. Именно из письма Ричарда тестю Генрих узнал о планах своего противника отправиться с военной экспедицией в Ирландию, сочтя это удобным моментом для возвращения на родину и организации мятежа против короля[1292]. Между тем одним из главных пунктов обвинения, предъявленного Ричарду победившими оппозиционерами во главе с Генрихом Ланкастерским, были дружеские сношения с французским королем.
Низложение Ричарда было подготовлено не только в военном, но и в идеологическом плане. Английские хроники передают атмосферу всеобщей ненависти подданных к королю-тирану[1293]. Как уже отмечалось, непосредственно перед высадкой Генриха Болингброка на английском побережье Ричард предпринял военный поход в Ирландию, оставив, по выражению одного из анонимных сторонников Ланкастерского дома, «потрясенное королевство» и «взволнованный, готовый к большому мятежу народ». «Пока король находился в Ирландии, весь английский народ молил Господа, чтобы он не позволил ему вернуться невредимым; ибо все в Англии дышали ненавистью к этому государю»[1294]. И Всевышний ответил на мольбы англичан, «решив высокомерие его [Ричарда. —
Лишь находившийся на службе у Ричарда француз Жан Кретон, рассказывая об оммаже, принесенном лордами Англии Генриху Ланкастерскому, отметил, что не все делали это искренне[1297]. Для Кретона и других французских историографов низложение Ричарда однозначно являлось предательством и изменой законному монарху[1298].
Напротив, активный сторонник смены династии Томас Уолсингем не только сообщил о всеобщем ликовании по поводу низложения Ричарда, но также не забыл указать на особые обстоятельства коронации Генриха IV, благодаря которым этот обряд приобрел исключительное значение для англичан. Согласно легенде, восходящей к правлению Эдуарда II, архиепископу Кентерберийскому Томасу Бекету во время его пребывания во Франции явилась Богородица, предсказавшая ему скорую смерть, а также открывшая судьбу одного из грядущих правителей Англии. Дева Мария предрекла, что пятый после Генриха II король окажется настолько благочестивым человеком, что сможет отвоевать Святую землю у язычников. Для поддержания избранника Дева передала Бекету сосуд со священным елеем, которым следовало помазать на царство добродетельного государя, а также его потомков. Этот сосуд в форме орла долгое время хранился в монастыре Св. Киприана в Пуатье, пока, наконец, не был передал герцогом Жаном II Брабандским его шурину Эдуарду II. Под давшись на уговоры придворных, Эдуард в 1307 г. пренебрег божественным даром, в результате чего на Англию обрушились бесконечные несчастья. Известно, что впоследствии Эдуард II дважды обращался к папе Иоанну XXII с просьбой позволить ему повторное помазание священным елеем. Уклонившись от вынесения вердикта по поводу достоверности легенды о полученном Бекетом пророчестве и чудесном даре, великий понтифик хотя и позволил провести повторное помазание (поскольку эта процедура не является таинством), но сам прелата для этой церемонии не назначил и вообще советовал провести ее тайно[1299]. Неизвестно, верил ли Эдуард II в эту историю о небесном елее настолько, чтобы провести второе секретное помазание, но вплоть до конца XIV в. о сосуде в форме орла в Англии не вспоминали.