Рассказанная Томасом Уолсингемом версия обретения английскими королями священного елея несколько отличается от истории, изложенной в булле Иоанна XXII. В трудах хрониста из Сент-Олбанса в монастыре Св. Киприана склянку нашел не кто иной, как Джон Гонт, отец будущего Генриха IV Ланкастера. Он-то якобы и передал ее своему старшему брату для его коронации. После смерти Черного принца реликвия на время затерялась, и Ричард II нашел ее уже после своей коронации. И хотя ему так и не удалось уговорить английских прелатов на повторную процедуру помазания, он, тем не менее, всегда носил ее при себе в качестве талисмана. Низложив кузена, Генрих Болингброк получил доступ к священному елею, став таким образом тем самым государем, о котором гласило пророчество. Примечательно, что в трактовке Уолсингема изменилось само пророчество: вместо освобождения Святой земли божественному избраннику предстояло отвоевать у французов Нормандию и Аквитанию[1300]. Впоследствии преемники Генриха IV из династии Ланкастеров, а также Йорки и Тюдоры использовали при коронации этот елей[1301].

Английские хронисты были склонны трактовать смену династии в духе «Поликратика» Иоанна Солсберийского. На страницах проланкастерских исторических сочинений Генрих Болингброк предстает избранным Господом спасителем народа от власти тирана, презревшего законы и монарший долг. Ричард II был не первым королем, представшим перед официальным судом подданных: еще в 1327 г. подобная участь постигла впавшего в тиранию Эдуарда II. Принципиальным моментом, свидетельствующим об определенной политической зрелости английского народа, является декларация подданными права отстаивать так называемое «общественное благо» перед лицом любой угрозы, в том числе исходящей от законного государя. Приписываемые Ричарду ошибки и прегрешения ничем не отличались от любых топосных негативных поступков плохого короля. На недостатки его правления указал даже французский анонимный автор, явно принадлежавший к числу сторонников низложенного монарха[1302]. Однако в сознании французов доминировала традиционная для представителей большинства регионов Европы классического Средневековья концепция смирения подданных с волей Бога, наказавшего грешный народ правлением тирана. Но для англичан, несколько поколений которых было воспитано в традициях законного сопротивления тирании, ситуация виделась абсолютно иной. С их точки зрения, истинный государь, поставленный для выполнения возложенной на него Господом миссии, должен был от рождения обладать определенными достоинствами и добродетелями, в случае утраты которых он становился неспособным к выполнению своего долга перед подданными и Богом и, соответственно, терял право на корону предков. Последнее утверждение вовсе не означает, что англичане не оставляли сюзеренам права на ошибки — их не избежал даже славный король Эдуард III. Иногда, как свидетельствуют исторические сочинения, верным подданным Эдуарда казалось, что их король намеревается сойти с «пути добродетели», однако благодаря увещеваниям мудрых советников или непосредственным указаниям Всевышнего, поступавшим в виде знамений, он неизменно возвращался к праведной жизни и должному исполнению монаршего долга. В отличие от деда Ричард предстает на страницах хроник в образе закоренелого грешника, презревшего предостережения обеспокоенных судьбой королевства подданных и не пожелавшего встать на путь истинный.