Одновременно с историками и религиозными полемистами, перечисленными выше, свой вклад в обсуждение проблемы крещения Британии внес знаменитый антикварий Уильям Кэмден. В приложении к топографическому описанию острова он не только добавил к традиционному списку первых миссионеров (Иосифу Аримафейскому, Симону Зилоту, Аристобулу) апостолов Петра и Павла, но также заметил, что благодаря их деятельности христианство еще до конца I в. распространилось «в таких районах Британии, которых римляне никогда не достигали». Поэтому королевская власть в Британии, «являясь весьма древней, получена только от Бога, не подчиняется никакой высшей власти и не находится в вассальной зависимости от императора или папы»[1531].

На фоне практически единодушного отношения протестантов к истории обращения населения Британии в христианство позиция католиков второй половины XVI — начала XVII в. по этому же вопросу выглядит более сложной и интересной. По оценке А. Ю. Серегиной, католических авторов можно условно разделить на две группы. Представители первой, более малочисленной, такие как Томас Стэплтон и Ричард Верстеганиз, принципиально разводили бриттскую и англосаксонскую историю. Для этих авторов было важно подчеркнуть, что история крещения бриттов, в какой бы форме этот народ ни принял христианство, никак не связана с религиозной историей англичан, предками которых были англосаксы, обращенные в истинную веру римскими проповедниками. Ссылаясь на тексты все тех же Тильды и Беды, приверженцы данной точки зрения указывали на невнимание бриттских священников к проповедям среди завоевателей, в результате которого, уже живя в Британии, рядом с христианами, предки англичан более полутора столетий оставались язычниками[1532]. Подобное размежевание истории «своих» англосаксов и «чужих» бриттов было характерно, как уже отмечалось выше, не только для средневековой историографии (примерно до середины XIII в.), но и для исследователей Викторианской эпохи. В определенном смысле можно говорить о том, что на протяжении веков менялся лишь ракурс рассмотрения этой проблемы: так, если для ученых второй половины XIX в. на первом месте стояли присущие предкам англичан германские свободы и зачатки конституционного строя, то для английских католиков XVI–XVII вв. важнее было подчеркнуть верность предков пришедшей из Рима, следовательно, истинной христианской Церкви.

Между тем представители второй, более многочисленной группы католических авторов, среди которых были Томас Фицгерберт, Джон Мартиалл, Томас Хардинг, Роберт Парсонс, Ричард Брутон, были склоны включать бриттский период в общую историю английского народа. Практически все авторы, относящиеся ко второй группе, указывали на крещение Луция и его приближенных как на первый этап обращения «страны» в католичество. Например, Томас Фицгерберт в начале XVII в. написал: «Наша католическая религия, которую ев. Августин насадил среди англичан, была за 400 лет до этого проповедована королю Луцию и бриттам Фугацием и Дамианом, или, как некоторые говорят, Динацианом, посланными в Британию папой Элевтером в год Господа Нашего 182-й». По мнению Фицгерберта, совершенно очевидно, что папские посланцы принесли в Британию именно католическую веру, поскольку в те времена «невозможно было себе вообразить никакой иной веры, кроме римской». И эта вера сохранялась бриттами не запятнанной никакими ересями вплоть до распространения в стране пелагианства[1533].