Приступая к историческому повествованию, Полидор Вергилий, подобно другим гуманистам, декларировал намерение отринуть многовековые, основанные на народных преданиях и лживых писаниях заблуждения предшественников. В обращении к Генриху VIII он намеренно подчеркнул, что выполнил возложенное на него венценосным заказчиком поручение максимально честно и ответственно, при этом определенную пользу ему принесло неанглийское происхождение, позволившее взглянуть на историю Британии «объективным взглядом» стороннего наблюдателя[1543]. Прежде чем перейти непосредственно к рассказу о далеком прошлом, итальянский автор решил особо остановиться на анализе источников. В первую очередь Вергилий уделил внимание недооцененному многими другими историографами труду Гильды Премудрого. Признавая текст Гильды темным и трудным для понимания, он между тем посетовал на его редкость (указав, что ему самому удалось отыскать лишь два списка). Ввиду этого обстоятельства, а также для того, чтобы истинное сочинение Гильды не путали с приписываемой ему более поздней фальшивкой, Вергилий в 1525 г. осуществил публикацию «О погибели Британии». Повторяя слова английского хрониста Уильяма Ньюбургского (конец XII в.), он указал, что наилучшим аргументом в пользу правдивости Гильды и, соответственно, достоверности его труда является критика в адрес собственных соотечественников, о которых ученый муж сказал мало хорошего, но скорбел об их многочисленных грехах и злодеяниях. Гальфрид Монмутский, измысливший многочисленные байки для необоснованного возвеличивания предков своего народа, по мнению Вергилия, напротив, заслуживает решительного осуждения[1544]. Итальянец охотно признает, что включение в историю народных преданий, подобных легенде о Бруте, не является чем-то исключительным, поскольку «в стародавние времена» многие племена (прежде всего римляне) и города грешили против правды, возводя свое происхождение к божествам. Но его удивляет, как два таких «прекраснейших историка», как Генрих Хантингдонский и Ранульф Хигден, были вынуждены повторять эти рассказы, «более похожие на басни, чем на серьезные свидетельства великих деяний», отмечая с сожалением, что именно благодаря тому, что столь авторитетные авторы привели в своих трудах измышления Гальфрида, они дошли до потомков[1545]. С точки зрения Вергилия, логичнее предположить, что Британия была впервые заселена с континента, вероятнее всего галлами, поскольку «в ясный день с французского берега хорошо виден этот остров» с его белыми скалами, благодаря которым он получил название Альбион. Цитируя текст Гильды, он попытался убедить своих читателей в том, что никаких письменных источников, относящихся к доримскому периоду английской истории (даже если таковые и были, в чем лично он сомневается), не сохранилось[1546]. Поэтому для итальянского гуманиста кажется разумным подход все того же Гильды, начавшего рассказ о Британии с момента появления на острове римских войск.