Утратили свое прежнее значение кузницы офицерских кадров и корпуса доместиков и протекторов[973]. «Есть во дворце, — пишет Прокопий, — и другие, пользующиеся намного большим почетом лица, поскольку казна обычно выделяет нм большее жалованье на том основании, что и они платят больше за получение своего военного звания. Их называют доместиками и протикторами, и они издревле были не искусны в военных делах. Ибо они зачислялись в дворцовое войско единственно ради звания и внешнего блеска» (Procop., НА, XXIV, 24–25; пер. А. А. Чекаловой).

Хотя служба доместиков и протикторов считалась военной, однако задачи как тех, так и других имели мало общего с военным делом и скорее соответствовали секретарским: будущий император Маркиан, попав в плен к вандалам, сказал королю Гизериху, что был у Аспара «приближенным по секретным делам и что таких лиц римляне на своем языке называют доместиками» (Procop., BV, I, 4, 7).

Личная охрана императора была теперь возложена на экскубиторов (excubitores) — особый отряд в 300 человек, созданный в правление Зенона[974]. Во главе этого подразделения стоял комит (comes excubitorum), подчинявшийся непосредственно императору.

Основную часть армии составляли солдаты, находившиеся в подчинении у магистров армии, и федераты. Федератами в этот период, могли называть различные группы варваров, попадавших в римскую армию. По большей части так называли, очевидно, потомков римских федератов, поселившихся в разное время на территории Империи. Впрочем, это не было, как кажется, неукоснительно соблюдавшимся правилом, и статус федератов могли получать и чужеземные варвары. Так, например, Прокопий сообщает, что некоторые из герулов стали римскими солдатами и были зачислены в армию «под именем "федератов"» (Procop, BG, III, 33, 306). «В прежнее время, — пишет Прокопий, — к федератам причислялись только те из варваров, которые не находились в подчинении у римлян, поскольку не были ими побеждены, но пришли к ним, чтобы жить в государстве на равных с римлянами правах. Словом «федера» римляне называют договор о мире, заключенный с врагами, теперь же всех стало можно называть этим именем, так как с течением времени теряется точность приложенных к чему-либо названий, и поскольку условия жизни и дела меняются в том направлении, в каком угодно людям, они обращают мало внимания на ранее данные ими названия (Procop., BV, I, 11, 3–4; пер. А. А. Чекаловой).