Выбегая из бабушкиного двора, я увидел, что курилка забита учениками школы шоферов, все они жадно дымили, пользуясь перерывом в занятиях, и шумная толпа тонула в сизом мареве.

…Треск машинки оборвался. Парикмахерша раскрыла лезвие и, скрежеща по волосам, подбрила мне затылок и виски.

– Вполне! Думала, будет хуже, – сама себя похвалила она.

Я глянул в зеркало и обомлел: на меня глядел какой-то незнакомый круглолицый парубок с кружком волос на самой макушке, как у кузнеца Вакулы в фильме «Вечера на хуторе близ Диканьки». Ужас! По-всякому меня в жизни оболванивали, но таким идиотом я еще никогда не выглядел! Пока я приходил в себя, прикидывая, как, вернувшись домой, срежу ножницами эту волосяную тюбетейку на голове, парикмахерша схватила пульверизатор, пискнула несколько раз «грушей» и пустила в меня удушливое одеколонное облако.

– Не-ет… – взмолился я чуть не плача, но было поздно.

– В чем дело? – удивилась она, продолжая орошать мою несчастную голову.

– У меня только шестнадцать копеек!

– Ничего страшного! Четыре копейки в следующий раз отдашь. От такого красавца должно хорошо пахнуть. Женщина носом любит!

И это они называют «хорошо пахнуть»? Карбид, пузырящийся в луже, воняет гораздо приятнее. Срочно в душ, на Маргариновый завод, смыть с себя всю это гадость соапстоком!

Мастерица движением фокусника – рывком сняла с меня простынку и сухим помазком вымела, шекоча шею, мелкие колющиеся волосы из-под воротника.

– Вот и все! Будь здоров – не кашляй!

Я встал с кресла, вокруг на полу клочками лежали мои опавшие кудри, словно здесь насмерть подрались две болонки.

– Ну, шагай! Не грусти! Все девчонки теперь твои!

Что она понимает? Когда Шура Казакова лечилась в «лесной школе», Андрюха Калгашников позвал меня как-то к себе во двор, что за кинотеатром «Новатор». Мы играли в казаки-разбойники. Среди «разбойниц» была девочка по имени Мила, и мне сразу захотелось поймать именно ее, что я вскоре и сделал. Стараясь вырваться, она смахнула с меня ушанку и громко, обидно засмеялась. Я не придал этому значения, хотя тоже накануне постригся. Дня через два на перемене мы обсуждали с Андрюхой поход в «Новатор» на «Седьмое путешествие Синдбада-морехода», и я словно бы невзначай спросил:

– Как там Мила?

– Нормально.

– Про меня ничего не говорила?

– Говорила. Сказала: когда сняла с тебя шапку, сразу поняла, что ты дурак…

Я покорно положил на полку шестнадцать копеек, встал и побрел к выходу.

– Курточку с авоськой не забудь, боксер! – вдогонку крикнула парикмахерша. – Следующий!