Некоторое время священник угрю молчал.
— Да, отдаю, но ничего не меняется к лучшему. Я молюсь денно и ночно, я часами взываю к Господу, а эпидемия только стремительно разрастается. Выходит, Он не слышит моих молитв. Или не обращает на них внимания, считает, что я недостоин взывать к Нему.
— Но, батюшка, так во всем мире. Тысячи священников молятся, а пандемия только набирает обороты.
— Мне нет дела до других молящихся! — вдруг резко произнес отец Варлам. — Я был уверен, что Он слышит и внимает мне.
— Но почему вы так думали?
— Мне были знаки… Я не могу вам о них говорить. Просто поверьте.
— Да, я понимаю, — растерянно пробормотала Софья Георгиевна. — Но Бог часто нас не слышит.
— Как вы можете так говорить! Он слышит каждое наше слово, он знает каждую нашу мысль. — От возмущения отец Варлам даже привстал. — Я полагал, что вы настоящая христианка.
— Так и есть, я верю всей душой, — попыталась оправдаться она.
— В вашей семье ни у кого нет веры. У всех, кто в этом доме, ее нет. Слышите, что я говорю.
— Да, да, мы недостаточно верим. Но что же нам всем делать?
По лицу священника Софья Георгиевна вдруг поняла, что он не знает ответа на поставленный ею вопрос. Ей почему-то стало страшно и обидно. Что-то безнадежное накрыло ее.
— Вера ко всем вам придет в мучениях, — сделал пророчество отец Варлам. — Никому от этого не уйти.
Внезапно Софье Георгиевне захотелось покинуть эту душную келью как можно скорей. Ей не следует заводить с ним подобных разговоров, они вносят в ее душу смуту. А ее у нее и без того хватает.
— Это так ужасно, — сказала она. — Неужели ничего другого мы не заслужили?
— Это случится, если Господь к вам не низойдет. Иначе вас даже не постигнет раскаяние. А нет ничего страшнее не раскаявшегося грешника.
Софья Георгиевна невольно подумала о Виталии.
— Я пойду — сказала она.
Отец Варлам ничего не ответил, она с облегчением вышла из комнаты.