Зачем Ши Дисинь унёс её? Из страха, что прольётся кровь в борьбе за неё различных группировок? От жадности или он дорожил ею, как символом власти? Что заставило его рисковать жизнью ради неё? И почему после окончания смуты он не вернул её? Ответов на эти вопросы мы уже не узнаем никогда.

Ши Дисинь лежал на кровати без сознания, доживая последние минуты жизни, а на улицах только о нём и говорили. «Совсем плох старый чудак! — переглядывались старики. — Хорошо ещё, что большую власть городка не забрал с собой!» — «Теперь-то у нас власть имеется!»… Суй Бучжао придавал этому делу особое значение, он даже явился к руководителю горкома, попросил взглянуть на печать, долго смотрел на неё, а потом погрузился в раздумья. Он вспомнил о свинцовом цилиндре и вдруг подумал, что старый чудак наверняка имеет отношение к его таинственному исчезновению. И с силой хлопнул себя по голове: и как же он в своё время не додумался до этого? Он вскочил и с криком помчался к дому Ши Дисиня.

— Ты ведь этот свинцовый цилиндр с собой забрать не сможешь, старина! — закричал он, ворвавшись в комнату, где лежал с закрытыми глазами старый чудак.

Ши Дисинь чуть дышал, рядом стояла сиделка, женщина средних лет. Суй Бучжао стал просить её выйти, сказав, что ему нужно обсудить очень важный вопрос.

— Он ничего не слышит, — тихо возразила женщина умоляющим тоном. — И говорить не может. Он скоро умрёт, так что уходи, уходи, дай ему умереть в мире.

Суй Бучжао собрался было уйти, но, глянув на старого чудака, остановился и снова обратился к женщине:

— Нет-нет, так не пойдёт. Нам нужно обсудить одну вещь, которая важна для всего городка. Давай-ка ты выйди ты на минутку, и побыстрее. — Поколебавшись, женщина вышла. Суй Бучжао тут же наклонился к лицу Ши Дисиня и то тихо, то громко заговорил: — Быстро открывай глаза, старина. Совсем плох, да? Похоже, ты собрался уйти раньше меня. Ну и ступай, я здесь надолго не задержусь, мы с тобой противники, такими и на том свете останемся. Единственное, о чём прошу: прежде чем уйти, оставь этот свинцовый цилиндр. Эй, губами шевелить можешь? Не сказать ничего? А пальцем указать? Если тоже никак, хоть глазами покажи — я по-всякому смогу понять, где он спрятан! Старина! Старина!

Ши Дисинь так и лежал с закрытыми глазами. Лишь когда Суй Бучжао замолчал, глаза шевельнулись, открыв узкие щёлочки, и посмотрели на него. Старый чудак презрительно хмыкнул и снова закрыл глаза.

— Ух ты, ещё смеяться можешь! Слышишь меня, старина? — Суй Бучжао принялся ходить перед каном, заплетаясь маленькими ножками. Губы старого чудака скривились в презрительной усмешке. В это время вернулась женщина. Она увидела, что Ши Дисинь хватает ртом воздух, морщины у него на лице начинают разглаживаться, и у неё затряслись руки. Ши Дисинь вытянул руки и упёрся ими в одеяло, словно хотел сесть. Она хотела поддержать его, но у неё не вышло, и на помощь пришёл Суй Бучжао. Ши Дисинь обмяк у него в руках, дыхание становилось всё реже, но усмешка не исчезла. Потом Суй Бучжао услышал, как женщина испуганно вскрикнула, и, опустив голову, увидел, что презрительная усмешка так и застыла на губах старого чудака.