Светлый фон

П у ш к и н. Он был моим богом! Но пойми, он поэт другого века. Вот Батюшков уже смеется над мнимой красотой трескучих звучаний:

(Весело расхохотался.)

(Весело расхохотался.)

П у щ и н. Ваше поэтическое высокопревосходительство, умерьте пыл! Над кем смеетесь?

П у ш к и н. О Державине согласен говорить почтительно. Он — Державин! Ты помнишь, я убежал тогда. Меня искали, а я убежал. Почему? Мне стало стыдно. Перед Державиным стыдно! Ученичество у меня, ученичество, не более того! И как ему не быть? Поэзия не из книг только рождается. А мы, царскосельские отшельники, что видели? Война прошла мимо нас. Я не видел пожара Москвы. А Батюшков видел, он всю кампанию провел в армии. Вот у него и лучше.

К ю х е л ь б е к е р. У Батюшкова — элегия, а у тебя ода, воспевающая победу и торжество России.

П у ш к и н. Не спорь. (Обхватил руками колени.) Разве не ты говорил о Гомере наших дней? Ответь лучше, как найти живой, а не книжный отзвук времени, сердца, увиденных картин! Не тот поэт, кто рифмы плесть умеет!

(Обхватил руками колени.)

И л л и ч е в с к и й. Плесть рифмы? Пожалуй, можешь посмеяться — мой удел, это все говорят.

П у ш к и н. Олосенька! До шуток ли! Не нам ли решать судьбу поэзии нашей? Ничто не остановит нас! Мы — будущее! И уже не по-мальчишески соперничаем друг перед другом…

И л л и ч е в с к и й. Какое соперничество! Я не Державин. Стихами до чинов — кто дослужится? Вот разве ты…

П у щ и н. Олося — тонкая бестия, чует, кто будет генерал!

Д е л ь в и г. Генералом будет Горчаков. (Показал на Пушкина.) А этому на роду написано быть в красном колпаке слугою самых нежных муз. (Вынул листок, читает.)

(Показал на Пушкина.) (Вынул листок, читает.)

П у ш к и н (подбегая к нему). Откуда ты знаешь? Откуда у тебя это? Отвечай скорей?

(подбегая к нему)

Д е л ь в и г. Ах, бедные рыцари! Каково мне-то, старичку, кхе, кхе, взирать на вас! Она уезжает! (Пряча листок.) Нет, не отдам! Отстань! Сад сетует, не видя прелестных петербургских дам, он срывает с себя золотые одежды. Вы ходите под печальным шумом опустошенных деревьев! Где музыка гусарского полка? Все молчит. И раскрывается душа.

(Пряча листок.)

П у ш к и н. Отдай. (Пытается завладеть листком.)