Из сеней доносятся голоса: «А это куда?» — «Нет, это не к нему. Это сюда».

К о з е л к о в (появляясь в дверях). Пардон.

Н а д я (оглянувшись). Кто это?

К о з е л к о в. Позволите?

Н а д я. Пожалуйста.

К о з е л к о в. Имею честь представиться: Артемий Дормидонтыч Козелков. Бывший учитель.

Н а д я. Учитель? (Идет к нему.) Я ведь тоже учительница. В Питере, в воскресной школе…

К о з е л к о в. Святое дело.

Н а д я. Присаживайтесь.

К о з е л к о в. Мерси.

Н а д я. Вы давно здесь?

К о з е л к о в. О!.. И вот, коллега, пришел с сочувствием. Убиенных духом пребывало здесь немало. Проживали и декабристы, и петрашевцы, друзья писателя Достоевского, и поляки-мятежники… А теперь вот — мы. Я, Владимир Ильич.

Н а д я. Вы с ним дружите?

К о з е л к о в. Одного круга люди. Одного круга. Но… разность мыслей. Он изучает, так сказать, по-книжному, по-научному, с теоретической точки зрения, а я — по жизни, мадам, с головой в неприкрашенных страданиях униженных и оскорбленных…

Н а д я (сдержанно). Понимаю.