З а с у л и ч. И от Плеханова мне достается. А что делать? Курю. Много курю. Может быть, от тоски. (Владимиру Ильичу.) Скажите, а вот… ваши новые, молодые марксисты… они что… все такие же, как вы? И, конечно, не курят?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Да нет, почему же? Некоторые курят.

З а с у л и ч. Вы не смейтесь. Мне все интересно, что делается в России. Все мелочи. Я потому и поехала, — хотя Плеханов и ругал меня, — чтобы посмотреть на русского мужика, какой у него нос стал.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Нос-то у него, пожалуй, понемногу меняется.

З а с у л и ч. Я видела мало, очень мало. Что можно было увидеть из генеральского ландо?

В глубине кафе негромко запели «Марсельезу».

П о т р е с о в (закрыв глаза от наслаждения, замурлыкал). «Отречемся от старого мира…» Сон, сон… Это я пою!.. Какая страна!

З а с у л и ч (Владимиру Ильичу). Мы не живем, мы прозябаем здесь… Вам, пожалуй, и не понять, что такое эмиграция. Это не ссылка и даже не тюрьма, это хуже — оранжерея. И как все осточертело! Вы думаете, Плеханов этого не чувствует?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Представляю себе. Он очень давно здесь.

З а с у л и ч. Но он все понимает! Вот почему ваша «Искра» его заинтересовала, нет, не заинтересовала — заволновала.

П о т р е с о в. Я же говорил.

З а с у л и ч. Но в последнее время он в дурном настроении. Не пойму, что с ним. Он стал подозрителен даже ко мне.

В л а д и м и р  И л ь и ч. После вашего возвращения из России?