А к с е л ь р о д. Любопытно… Любопытно…

Через веранду проходят  В л а д и м и р  И л ь и ч  и  П л е х а н о в. Черные густые брови, гордо поставленная голова и манера говорить делают Плеханова величественным. Свободно висящий пиджак небрежностью своей подчеркивает его природное, «барское» изящество. Рядом с ним Владимир Ильич выглядит скромно и кажется моложе своих лет. На веранде они чуть замедляют шаги, продолжая разговор.

П л е х а н о в. Вы знаете, что «Союз русских социал-демократов» был создан по моей инициативе. Тем не менее я и моя группа порвали с ним, как только увидели, что там не только разброд, но и откровенная оппортунистическая линия.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Мы с вами абсолютно согласны.

П л е х а н о в. Но это нелегко было сделать нам, находящимся вне России, в эмиграции.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Естественно.

П л е х а н о в (повысив голос). Однако я думаю, я уверен, что я и моя группа были и остаемся центром русских революционных марксистов. (Первым пропуская Владимира Ильича в кабинет.) Это именно так и именно потому, что мы — порвали. Вы сказали — естественно? Это так же естественно, как и то, что вы здесь, Ульянов. Прошу, садитесь. (И сам опустился в кресло за большой письменный стол.)

Розалия Марковна чуть задернула занавеску, чтобы солнце не мешало ему.

Я внимательно следил за вами и искренно радовался тому, с какой великолепной резкостью вы, подхватывая мою линию, выступили против экономистов. Вы просто вышвырнули Кускову и Струве за пределы революционной мысли. Да, да. Вы еще молодой человек, но уже достигли заметного влияния в своей среде, а ваша идея издавать «Искру», как я уже говорил в саду, обнаруживает в вас незаурядные способности организатора. Браво!

В л а д и м и р  И л ь и ч (очень сдержанно). Не так уж я хорош, Георгий Валентинович.