П л е х а н о в. Но, видите ли… Я беру листок. Читаю. И… не верю своим глазам.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Что же именно показалось вам странным?

П л е х а н о в. Странным? Нет. Несовместимым. Будущая газета, по вашему же определению, должна служить цели объединения всех русских социал-демократов в одну партию. И тут же вы пишете: в газете необходима полемика между всеми оттенками русской социал-демократии. Не вижу логики.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Это не так, Георгий Валентинович. Мы отнюдь не намерены сделать наше издание простым складом разнообразных воззрений. Это будет бой. Открытый бой ревизионистам. Наша партия только еще складывается, и надо провести четкую грань. Было бы близоруко замазывать углы и не видеть этого.

П л е х а н о в. Близоруко? (Он вспыхивает, но сдерживается, улыбается.) В вас так и прорывается, что каждый инакомыслящий чуть ли не злодей. Нельзя же так!

В л а д и м и р  И л ь и ч. Когда борьба достигнет решающей силы…

П л е х а н о в. Когда еще будет! А пока… Пока что для нас с вами близоруко поворачиваться спиной даже к либеральной буржуазии. Вы не находите?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Не нахожу.

П л е х а н о в. Тогда позвольте спросить: кто же окажется читателем вашей газеты?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Рабочие.

П л е х а н о в (нервничая). Я задолго до вас утверждал, что в конечном счете — в конечном счете — пролетариат станет решающим фактором. Но я никогда не призывал к скороспелым выводам! Марксизм — трезвая штука, Ульянов. А вы забегаете вперед!

В л а д и м и р  И л ь и ч. Я не забегаю.

П л е х а н о в. Нет, забегаете! Даже в деталях, в деталях… (И опять сдержавшись и мягко, как о пустяках.) Вот, например, вы изволили приглашать меня в руководители газеты, а сами заранее все решили. Вы решили даже, где будет находиться редакция, типография… Как же так?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Могу объяснить.

П л е х а н о в. Нет, позвольте! Я обретаюсь в Швейцарии, Вера Ивановна и Павел Борисович — тоже, а газета — в Германии?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Да, в Германии. В Лейпциге или в Мюнхене. Хотя бы по одному тому, что оттуда легче будет организовать переброску газеты в Россию и легче соблюсти конспирацию, потому что здесь, в ваших кафе, полно осведомителей.

П л е х а н о в (встал). Но если все-таки вашему редактору невозможно переехать в Мюнхен! Он просто не собирается туда переезжать! Не хочет!.. (Несколько секунд болезненно трет виски.) Прошу извинить меня… Мне нездоровится… Я вынужден покинуть вас на некоторое время… (Уходит.)