В.Ч.: Но батальон (по книге) производит впечатление какого-то напрочь потешного образования…

Р.: Как и все, создающееся на всякий случай. Но политруком там стоит чел, могущий в любой момент позвонить влиятельному человеку в Москву, который курирует вообще все донбасское направление. Это уравновешивает слабость батальона, а? И важно понимать – вся история эта случилась не только после смерти Мотора. Но и после того, как местные структуры в соседней ЛНР запросто скинули своего Главу – Плотницкого. То есть Захарченко все понял, а тут и Прилепин с Москвой, с предложениями. А Ташкент с Казаковым, конечно, предложение поддержали всячески. Отсюда и батальон, по которому никто из местных структур стрелять гарантированно не станет. А все остальное – это уже литература».

Таково мнение добровольца, с первых дней находившегося на настоящей войне. Конечно, сейчас доказать что-либо уже трудно и даже, скорее всего, невозможно. Но Р. постарался для нас выстроить цепь событий и их логику.

От живущих или воевавших на Донбсассе людей я неоднократно слышал практически слово в слово то, что сказал офицер Р.: если бы Прилепин продолжил заниматься гуманитарной помощью региону – люди были бы ему благодарны и по сей день. Это была действительно важная заслуга, это был достойный поступок. Это признают даже те, кто настроен крайне скептически по отношению к Прилепину.

Но Евгений Николаич перекинулся в Захара, а тот мигом переоделся в магазинную форму, нацепил звезды майора и принял позу писателя-воина, чутко прислушиваясь, что о нем говорят, да не просто в России и на ее окраинах, а гораздо масштабнее – в мире. Так как настоящую войну он благоразумно переждал, оставалось одно – изображать ее на моногочисленных съемках, наряду с командирской деятельностью.

В книжке герой Захар настойчиво доказывает читателям: батальон придумал и создал именно он сам, а не «кремлевские думские дьяки». Эти заявления он перемежает запальчивыми выпадами в сторону неких критиков-комментаторов в сети – они в книжке названы «в ста случаях из ста – глубоко гражданскими людьми».

Себя, понятное дело, Захар относит к людям сугубо военным: «И майор идет по снегу с утомленным лицом. Майор – это я».

Остается порадоваться, что Глава не назначил Евгения Николаича, например, наследным кронпринцем. А то бы наш герой в соболиной мантии да златой короне по полю шагал, сбивая черным сапогом с травы прозрачную росу…

Впрочем, ни офицерская карьера, ни тем более регенство у Прилепина не задались.