Поклонники Прилепина усматривают в этом литературное мастерство, говорят об авторской честности в изображении людей и жизни. Тот же Бондаренко, заходясь в восторге, продолжает: «Убедительны все герои книги, до предела реальные». Правда, на вопрос, отчего же Прилепин не сообщает так же честно и открыто о коррупционных и бандитских схемах обогащения Ташкента, одного из ближайших друзей героя Захара в книжке – вразумительного ответа поклонники не дают.

Деньги вообще вопрос щекотливый, даже на батальонном уровне.

Под самый занавес на страницах книжки герой Захар сетует на трудности военной бухгалтерии, вздыхает по поводу ежемесячных задержек зарплаты бойцам – за два года почему-то не удосужился эту проблему решить. И вдруг снова вспоминает одного из чехов – того, огромного. Чех ему написал письмо, в котором со швейковской прямотой спросил: «Говорят, ты деньги батальона вывез и потратил на себя?»

Герой рефлексирует:

«Получив его послание, я налил себе стакан коньяка. Подумал. Выплеснул в раковину».

Оставим героя постоять у раковины в образе хэмингуэевского героя, поиграть желваками и проделать все прочие атрибуты киношных переживаний. Предоставим ему «пространство для жеста».

А в это время спросим реальных людей. Послушаем, что скажет, например, вдова бойца с позывным Дон, из «прилепинского батальона».

«Как командир – никакой. Постоянно в разъездах. Как человек… да просто пиарится. Любые темы, только бы о нем говорили. Слова своего не держит, да и с зарплатой начудили. Кинули с Фомой людей на деньги и уехали отдыхать. На боевые приезжал только фоткаться и репортажи снимать. А реально делами батальона не интересовался».

Разумеется, члены секты Святого Захара любят заверять, что сам Прилепин мог ничего и не знать, ведь его роль была крайне незначительна во всем. Он, мол, по его же словам в книжке, «был в республике никто… возделывал свою крохотную деляночку».

Деляночка – понятие святое для любого из Прилепиных, и для Евгения Николаевича, и для Захара. На деляночках они будут трудиться слаженым дуэтом еще долго, у нас на виду. Деляночки будут расти и множиться, и что характерно – «по всем направлениям».

Военные прилепинские деляночки быльем не порастут – будет на них заботливо выращиваться «по…ень-трава», столь любимая Прилепиным – недаром он ее постоянно и в рот сует, и жует, и плюется ей в книжке. Эту жвачку из окопной «по…ень-травы» несчастный литератор еще неоднократно предложит оценить несчастным читателям.