Донбасский анабасис закончился на редкость бесславно, зато безопасно. Удивительным образом герой удачно избегает всяческих проблем и заранее покидает республику, незадолго до покушения на Главу республики.

Со смертью Александра Захарченко рухнула вся схема, завязанная на этом человеке. Посыпалась вся властная вертикаль. В новых условиях Прилепину, как собутыльнику и приятелю погибшего Главы, в Донецке делать оказалось больше нечего. Даже просто находиться в городе стало небезопасно и глупо. Какой уж тут фронт, какой там «передок»… Проект по «лепке народного героя» пришлось срочно сворачивать. «Крыша» исчезла. Подручные сбежали. Выстраивать схему с новым руководством пришлось бы с нуля и не факт, что вообще получилось бы. Наступило совсем иное время, акценты сместились. «Народный герой» сделался ненужным, мало того – откровенно дискредитирующим. Новые лидеры Донбасса своим имиджем подчеркнуто дистанцировались от войны и всего с нею связанного, информационная сфера нацелилась в сторону экономики. Идея «воина-писателя, полевого командира» стала неактуальной и пропала вовсе. Утеряли всякую силу щедро подаренные звания и должности.

Сам герой, судя по всему, понял, что на этом – все. То, что выдавалось за блестящую сталь, оказалось заурядным силумином, который взял, да и треснул от удара судьбы.

В книжке Захар, не желая терять реноме героя-романтика, принимает позу ожидающего аплодисментов нарцисса: оценили мою драму? прониклись моей трагедией? Сочувствуйте, ну! Аргументы впечатляют: «…я больше не хочу воевать за интересы большого бизнеса, я не хочу вовевать за капитализм».

Очевидно, читатель должен всплакнуть и поверить, что романтичный майор, крутившийся среди Казака, Трапа (в книжке – Трампа) и Ташкента ничего не знал о схемах донецкого бизнеса. Ну или считал их приемлемыми, за которые можно было и повоевать.

О том, каким выведен в книге сам Александр Захарченко, мнения разделились. Одни уверены, что вся книга – своеобразный литературный памятник этому человеку. Критик и публицист Владимир Бондаренко восторженно отзывается и о «реальном мире войны», и о том, как «убедителен образ главы Донбасса».

Подобную идеалистическую восторженность охлаждают скептики, справедливо указывая, что Прилепин не тот человек, чтобы воздвигать памятники кому-то, кроме как себе самому.

В начале текста перед нами предстает рослый, красивый, волевой Захарченко, каким его и представляют многие люди, следящие за событиями на Донбассе. Постепенно детали и штрихи к портрету нарастают, и вот перед нами уже князек-самодур, настоящее животное, постоянно что-то жрущее и пьющее в различных общепитовских заведениях или у себя в доме и в бане. Приключения лошади, случай с аквапарком, добро на прострел ноги подчиненного – расписаны с дотошной прилепинциальностью. Нелепые поступки, сумасбродные идеи, абсурдные приказы… Мужественный легендарный командир, икона Донецка, превращается под пером Прилепина в откровенную карикатуру, образ его становится разочаровывающим, то и дело вызывает усмешку. Под конец наш несчастный литератор доверительно сообщит и о регулярном хождении Захарченко «налево», для полноты картины. «Находил в себе силы… Находил – на войну, на жену, на девок…».