А широким народным массам, как известно, Белинский с Гоголем не нужен. Раньше были нужны Блюхер с глупым милордом, сегодня нужна умничка Яхина.

Иногда читатели говорят: ну что ты, злобный и завистливый зоил, вечно придираешься ко всяким мелочам, к деталям каким-то – ведь в художественном тексте не это важно, а – идея, порыв, настрой, звучание струн души!

Как верно заметил один мой коллега, когда мы слушаем песню о солдате, у которого враги сожгли дом и сгубили семью, нам не хочется, чтобы в последнем куплете исполнитель вдруг выдал: «А на спине его зияла / Медаль за город Бухарест».

Казалось бы – ну ошибся, ну не на спине… ну не зияла, а светилась… ну не за Бухарест, а за Будапешт, да… Но ведь как спел! Какова идея! Звучание! Исполнение!

Но не хочется нам таких ошибок от поэтов и певцов.

А если такого не хочется – значит, дело не в «заклепочничестве», не в придирках к «мелким деталям».

Дело ведь в уважении к читателю, к слушателю, к истории, к жизни.

Без этого уважения – нет ни хорошего автора, ни хорошей книги.

Муртаза рубит дрова

Муртаза рубит дрова

По следам недавних публикаций, как говорится.

Мой в целом мягкий и доброжелательный фельетон о варящей щи Зульфие и породившей ее киносценаристке Яхиной вызвал горячие отклики многих читателей. Порадовало, чего уж скрывать.

Но что изумило до глубины души, так это неожиданно острые споры о зимней рубке дров. Вот уж где была настоящая жара, скажу вам.

Кто-то согласился, что можно, действительно, и более рационально к заготовкам подойти. Но были и те, кто желал рубить и таскать непременно по-яхински.

Сразу видно – народ у нас домовитый, хозяйственный. К тому же Некрасова читал, и даже Пушкина. То есть не просто стучал мне мерзлым поленом по голове, но и приговаривал про то, как в лесу раздавался топор дровосека…

Назревал раскол похлеще знаменитой свифтовской вражды тупоконечников с остроконечниками. Возникла необходимость разобраться и поставить точку.

Что же, критик ли, редактор, а то и читатель с писателем – все живые люди, все имеют право на ошибки.

После десятого письма, где читатель-крестьянин, торжествуя, плевался, грозя взорвать пушистые бразды, а то и вовсе пытался оросить несчастного критика «длинной хрустальной дугой мочи» за то, что тот хулил зимнюю вырубку дров – я впал в сомнения. Кстати, про дугу и мочевой хрусталь – это из текста «Зулейхи», не подумайте чего плохого, сами читатели в письмах до таких высот слога редко доходят, даже истовые яхинские поклонники.

Как человек, всем худшим в себе обязанный книгам, в первую очередь я принялся сомневаться в самом себе.