При этом Орлов не в состоянии точно выразить простейшую мысль. Роман начинается со слов:
«В день шахтера в Инте били таксистов.
«В день шахтера в Инте били таксистов.
Таксистов вылавливали у вокзала, где они, подняв стекла и не выключив двигатели, ежились от страха, но ждали пассажиров с пассажирского Котлас-Воркута. Те, кто сидел в машинах, еще успевали дать по газам, не обращая внимания на колдобины и ямы в асфальте, цепляя днищем об их острые края с жестяным скрежетом и отчаянно давя на гудок. Но тех, кто беспечно или хуже того в надежде на пруху, оставляли таксомотор на площади, а сами шли на перрон поближе к прицепным ленинградским вагонам, где пассажир пожирнее, потому и навар с такого гуще, тех били сладостно».
Таксистов вылавливали у вокзала, где они, подняв стекла и не выключив двигатели, ежились от страха, но ждали пассажиров с пассажирского Котлас-Воркута. Те, кто сидел в машинах, еще успевали дать по газам, не обращая внимания на колдобины и ямы в асфальте, цепляя днищем об их острые края с жестяным скрежетом и отчаянно давя на гудок. Но тех, кто беспечно или хуже того в надежде на пруху, оставляли таксомотор на площади, а сами шли на перрон поближе к прицепным ленинградским вагонам, где пассажир пожирнее, потому и навар с такого гуще, тех били сладостно».
Итак, дано: таксисты ежатся от страха в машинах у вокзала. Не выключая двигатели и подняв стекла, чтобы сразу уехать.
Но уже через предложение мы узнаем, что, оказывается, не все таксисты сидели в машинах, некоторые оставляли «таксомотор» на площади. Такая неряшливость простительна в середине увлекательного текста, но в начале она заставляет поморщиться и чтение прекратить.
И сразу бросается в глаза нелепость выбранного стиля: если уж писать о шахтерском крае с его суровыми обычаями, то не такими сложносуставчатыми предложениями. К тому же, автор не очень в ладах с языком. «Тех, кто беспечно оставляли… сами шли» звучит нескладно.
Тех, кто беспечно оставляли… сами шли»
Отсутствие чувства языка ощущается с первого предложения. Определенно, главной книгой, по которой учился писать автор, было «Бурение скважин с целью разведки и поиска полезных ископаемых».
«В день шахтера в Инте били таксистов». Короткая рубленая фраза… герои книги – шахтеры и буровики, такой стиль, очевидно, и требуется. Тем более, Евгений Водолазкин так и аттестовал: «Жизнь норовит распасться на части, а Орлов ее сшивает»… Герои романа – прямолинейные, честные мужики, совершенно не вписывающиеся в современную парадигму успешного человека».