Когда Галина Леонидовна пишет: «Готовность следовать за писателем, безусловное доверие к нему и к выдуманному им герою с разгромным счетом берут верх над любыми изначальными предубеждениями», – поневоле спросишь: да неужели? Литературный критик должен оценивать книгу, а не продавать дрянной товарец с помощью НЛП-слоганов.

Сколько ни взбивайте пену, мыльные пузыри лопнут.

Читатель и пустовая

Читатель и пустовая

Валерия Пустовая уже лет пятнадцать знакома нам как слог Пу из названия объединения молодых критиков По (Погорелая), Пу (Пустовая), Ган (Ганиева). Общество «ПоПуГан» начало с того, что поставило на логотип фото своих ягодиц, которые держала крепкой хваткой стоящая между Погорелой и Ганиевой будущая авторитетная критикесса Пустовая. Потом девушки сделали для критики еще многое: валялись в ногах А. Снегирева во время интервью, показывали в камеру разные части тела, пели Снегиреву дифирамбы, советовали делать разные удивительные вещи, чтобы понимать его произведения целиком и полностью, а не как-нибудь половинчато… Словом, сразу стало ясно: для критики наступили новые времена. Ну прямо-таки совсем новые. «Такого никогда не бывало», как любит говорить в подобных случаях Г. Юзефович.

Процесс переворота в критике пошел! Чувствуется, валяние в ногах какого-никакого, а писателя (и желательно занимающего не последний пост в руководстве толстым журналом) сильно способствует прогрессу… в критике.

Пустовую с тех пор регулярно представляют на различных мероприятиях как очередную надежду критики. Мне давно кажется, что основное занятие литератора любого разбора – это присутствие на «значимых мероприятиях». Соответственно этому «важнейшему из дел» меняется все – от манеры речи до манеры письма. Главной целью присутствия на мероприятиях становятся речи, слоганы и лозунги. И манифесты. Писатели и критики так и норовят наставить и исправить – искусство, критику, «народно-читательские массы»… При этом никак не сообразуясь с объемом собственного ума, опыта и таланта.

Вот и В. Пустовая так и пышет энтузиазмом: «И я решила как-то бороться с этим мазохизмом русской интеллигенции, поправить всем мозги, так сказать».

Желание благое, но оттого не менее инфантильное и преглупое. Впрочем, покровители «мамкиных бунтарей» любят кипучих энтузиастов. «Он/она хорошая девочка/хороший мальчик», – говорят нам благообразные старцы (и старицы). – «Будем снисходительны, он(а) научится». А позвольте-ка узнать, когда? Через десять лет, двадцать, сорок? Когда эта «молодость» преобразится в профессионализм?