Лусия вдруг вспомнила, как они встретились с матерью в последний раз, когда та приезжала в Барселону. С той встречи минуло уже одиннадцать лет. Она вспомнила, как мама уселась рядом с ней на матрас и принялась бережно расчесывать ее волосы. Вечером того же дня Мария побывала на выступлении дочери в «Вилла Роза», и уже после концерта они попрощались на улице. Помнится, мама тогда горько плакала.

– Что бы там у вас ни произошло между собой, но я должна навестить маму, отец, – сказала Лусия непреклонным тоном.

– Конечно, – согласился Хозе и, отвернувшись от нее, понуро побрел к своему фургону.

* * *

А неделей позже Лусия миновала ворота, ведущие в Сакромонте. Ее встретило безоблачно голубое небо, белые струйки дыма, вырывающиеся из пещер по всему склону горы, тотчас же устремлялись пышными воланами вверх, к небу. И долина внизу радовала глаз в эти последние летние дни своей буйной зеленью, точно такой Лусия и запомнила ее с детства.

Потом она задрала голову вверх и посмотрела на Альгамбру. Вспомнила, как пробиралась тайком на сцену, словно мелкий воришка, чтобы поучаствовать наравне со взрослыми в грандиозном смотре-конкурсе Cante Jondo. И ведь танцевала же перед тысячами зрителей.

– А все это организовал и устроил для меня отец, – лишний раз напомнила она себе, поднимаясь вверх по пыльной, петляющей тропинке к дому своего детства. Приветливо улыбнулась какому-то старику, курившему цигарку на пороге своего дома. Тот окинул ее презрительным взглядом, видно, приняв за payo, испанку из Гранады. Всю дорогу Лусия продолжала размышлять над недавним признанием Хозе. Оказывается, много лет тому назад он попросту бросил свою жену и сыновей. И она совершенно искренне ненавидела отца за то, что он лгал ей все эти годы, но одновременно не могла вычеркнуть из памяти и то, что он сделал для нее когда-то в тот далекий вечер в Альгамбре. Да, все последние одиннадцать лет отец был всецело предан становлению ее карьеры, об этом тоже нельзя забывать.

– В конце концов, их супружеские отношения – это их личное дело, и меня оно не касается, – решительно сказала она себе, глянув вверх и увидев тонкую струйку дыма из трубы над маминой пещерой. Но вот она подошла ближе и даже издала негромкий вздох восхищения, увидев сверкающую на солнце ярко-голубую дверь на входе, вставленную в грубо сколоченный дверной проем. К тому же в пещере появились целых два застекленных окошка, под которыми расположились ящики с какими-то красными цветами.

Лусия замерла в нерешительности на пороге, прикидывая, стоит ли ей соблюсти все формальности и постучать в дверь, как положено чужаку.