– Хозе, я безмерно уважаю тебя и совершенно искренне пытаюсь сделать так, чтобы всем нам было только лучше. Вот и сейчас я абсолютно убежден в том, что нам надо покинуть Португалию, пока все здесь более или менее спокойно и границы открыты. – Менике повернулся к Марии. – А вы что думаете?

Мария признательно улыбнулась. Не так-то часто интересуются ее мнением. Какое-то время она молчала, видно, подбирая нужные слова. Потом заговорила.

– Думаю, моя дочь всегда будет жаждать явить свой талант миру, демонстрируя его в самых разных местах. Она еще молода, и, естественно, ей хочется покорять все новые и новые вершины. Всем нам в молодости хотелось того же – все выше и выше. – Мария бросила многозначительный взгляд на Хозе. – К тому же публика желает видеть в первую очередь именно Лусию, это она зарабатывает всем нам насущный хлеб. А потому, какие бы сомнения нас ни терзали, мы должны предоставить ей шанс завоевывать своим талантом новые страны. Так я думаю. – Мария стеснительно пожала плечами и снова сконцентрировалась на своем шитье.

– В твоих словах, жена, есть здравый смысл, – обронил Хозе после некоторого молчания. – А ты как думаешь, Августин?

– Согласен, – откликнулся Менике, довольный тем, что Мария приняла его сторону. Правда, его немного задели правдивые, но все же немного обидные слова женщины о том, что именно Лусию жаждут увидеть все эти толпы зрителей, которые собираются на их выступления. – А если вдруг окажется, что я был неправ, что ж, пароходы ходят регулярно, и мы всегда сможем вернуться назад, в Португалию. А если сильно повезет, то, быть может, и в Испанию.

– Значит, я остаюсь в меньшинстве, – вздохнул Хозе. – Хотя я не уверен, что остальные члены нашей труппы последуют за нами.

– Конечно, последуют, а как иначе? – Иголка, которой орудовала Мария, на мгновение повисла в воздухе, а сама она снова оторвала глаза от рукоделия и посмотрела на них. – Они же все прекрасно понимают, что без Лусии ничего собой не представляют. Ровным счетом ничего…

«Вот только понимает ли сама Лусия, что без нас она тоже мало что представляет?» – подумал про себя Менике.

* * *

– Dios mio! И когда же это все закончится? – простонала Лусия, свесив голову вниз, чтобы ее вытошнило в ведро, которое услужливо подставил ей Менике. – И почему в этом океане столько воды?

– Думаю, дорогая, скоро ты пообвыкнешься, и тебе станет лучше.

– Нет. – Лусия кое-как оттащила свое тело от края постели и тут же обеими руками ухватилась за деревянную раму койки, потому что в этот момент пароход вдруг сильно накренило вправо. – Я умру раньше, чем мы пристанем к берегу. Уверена, так оно и будет. А потом акулы с жадностью сожрут мое тело. И поделом мне! За то, что захотела ехать в эту Аргентину.