– Да, в Сакромонте наши родственники больше не живут, в основном обитают в городе. Но это же совсем рядом. Словом, мы закатим пир на весь мир! – Ангелина радостно хлопнула в ладоши. – А сейчас у меня начинается сиеста. Да и тебе, Эризо, не мешает немного отдохнуть. Ступай к себе, поспи пару часиков, а к шести вечера снова приходи к нам. Еще немного потолкуем.
– А я приготовлю ужин посытнее. Мы должны постараться откормить тебя,
Мы с ним быстро собрали посуду на поднос, потом я отнесла на кухню кувшин с водой и стаканы. Ангелина сделала прощальный взмах рукой и исчезла за занавеской.
– Поспи, Эризо, – снова повторила Ангелина свое напутствие. Я попрощалась кивком головы с Пепе и пошла к себе в гостиницу.
* * *
Я спала как убитая и проснулась только без десяти шесть. Быстро ополоснула лицо холодной водой, чтобы окончательно прогнать сон, и снова заторопилась по узенькой тропке к голубым дверям.
–
Так мы шли какое-то время рядом в сгущающихся сумерках. Задрав голову вверх, я увидела тонкие струйки дыма, выплывающие из четырех или пяти печных труб. Мы прошли мимо какой-то старухи, курившей сигарету на пороге своего дома. Старуха окликнула Ангелину, и та остановилась, чтобы немного поболтать с нею. Получается, что Сакромонте еще не совсем опустел и кое-кто продолжает обитать в этих пещерах, подумала я. Потом мы пошли дальше, миновали деревню. Прямо за околицей начинался густой лес.
Ангелина показала пальцем на луну, повисшую в небе прямо над нами.
– Луна растет. Растущая луна приносит новые рассветы, она знаменует собой приход весны, время, когда нужно отринуть от себя прошлое и начать все сначала.
– Странно, но я всегда плохо сплю в пору полнолуния. Долго засыпаю, а потом всю ночь мне снятся какие-то странные сны, – призналась я.
– Это свойственно многим женщинам, особенно, тем, кто обладает особым даром. У цыган принято считать, что солнце – это бог мужчин, а луна – богиня женщин.
– Правда? – искренне удивилась я.
–