Должен ли больной знать истинное положение вещей? А его родные должны знать? Или все-таки есть благодатная отрада в незнании? Тогда и только тогда возникает надежда, пусть робкая, пусть непрочная, но она, надежда, помогает и больному, и врачу. Разве не так?

Великий Пирогов считал: не надо посвящать больного, не надо открывать ему истину. Пусть надеется, пусть ждет, что болезнь уступит, уйдет, даже если и не бесследно, но все же будет побеждена.

А выдающийся хирург нашего времени Сергей Сергеевич Юдин, тот, напротив, прямо ратовал за то, чтобы от больных ничего не скрывали.

«Больной должен знать всю правду, — говорил он. — Пусть знает, сколько ему жить осталось и что за хворь в нем поселилась, а потом переночует с этим своим знанием, вживется в него, оклемается и начнет сражаться с болезнью уже сознательно, уже понимая, что к чему, может быть, этим своим знанием он как-то и врачу поможет…»

Однажды в Будапеште Жужа сказала:

— По-моему, врач должен прежде всего быть артистом.

Он тогда посмеялся над ее словами, а теперь они всплыли в его памяти — и он подумал, что Жужа, в сущности-то, права. Да, как это ни странно, казалось бы, звучит, но врач должен быть артистом, психологом, тонко понимать человеческую сущность и уметь пользоваться этим своим пониманием. Так, как, например, делают знахари. Ведь каждый знахарь, каждая полуграмотная бабка, заговаривающая грыжу или спрыскивающая с уголька, превосходные психологи, умеющие слушать, прежде всего хорошо слушать, а потом дать совет, посочувствовать и непременно пообещать помощь, выздоровление. Недаром же так много жаждущих рвутся к знахарям, зачастую едут в другой город, не считаясь с расходами, тратят последние деньги и верят настойке, снадобью, травам, порошкам, которые дает знахарь. Свято верят, беспрекословно, пока, конечно, не убедятся, что ничего не помогло, болезнь не уступила, не отошла…

Но для того чтобы увидеть все это, нужно время, а теперь к знахарям, экстрасенсам, бабкам, порой шарлатанам, безграмотным и невежественным, очереди почище, чем в иной поликлинике, и ничего с этим поделать нельзя, пока больной сам, на собственном примере не убедится, что больница все-таки скорей поможет, облегчит, чем знахарь. Какая бы ни случилась болезнь, все-таки следует обратиться в больницу, а не к доморощенным шарлатанам, которые плодятся словно холерные вибрионы в луже воды…

— Ладно, — громко произнес Вершилов, чтобы как-то отойти от своих мыслей. — Ладно, замнем, как говорится, для ясности.

Выдвинул ящик стола, заветная тетрадь в бирюзовой обложке лежала перед ним. И в самом деле заветная…