Так или иначе, подход должен измениться: вместо того чтобы наблюдать, как политическая ситуация влияет на законодательные решения в связи с изменениями климата, необходимо обратить всё наше внимание на то, как внезапные климатические изменения способны изменить фундаментальную структуру институционального правления. Например, не рассматривать климатических беженцев как некий суррогатный политический класс, о чьих страданиях могут «свидетельствовать» состоятельные посетители биеннале, а задуматься: не лишит ли растущий поток людей, оккупирующих новые земли, легитимности само понятие гражданства? И если да, то порвётся ли вместе с ним лоскутное одеяло юрисдикций, сформированных Вестфальским миром, или расправится в меньшую группу мегарегиональных блоков? Приведёт ли какой-либо из этих раскладов к появлению таких политических мер, как налоги на выбросы углерода, соразмерных событиям, которыми они призваны управлять? И если нет, то почему? Преобразования должны следовать за реальностью. Прозорливое дитя, которое стоит перед собранием и изобличает грехи старейшин, возможно, в их глазах становится воплощением всех тех, кто обречен на немыслимую жизнь. Однако реальное будущее глухо к покаянию и спасению.

Первая десятка чудных уловок надзорного капитализма

Первая десятка чудных уловок надзорного капитализма

Чтобы управлять геобиополитическими потоками, развивающейся геополитике нужна надёжная и достаточная информация о том, чем она управляет. Это позволяет установить общие принципы любого плана и обеспечить их соблюдение. Либеральная модель в обеих своих ипостасях – и в левой, и в правой – предлагает подразумевать под этой информацией сведения об отдельных людях и управление ими, но ведь это совсем не обязательно так.

Многие критики алгоритмического управления, от серьёзных учёных до популистов, воспроизводят и укрепляют презумпцию того, что наиболее значимые данные относятся к персональным. Из-за этой логики необходимые, позитивные, сложные прикладные методы алгоритмического управления (важнейший слой управления искусственной планетарностью) появляются на свет мертворождёнными. Характер проблемы будет разниться на уровне полушарных стеков России, Северной Атлантики, Африки, ЕС, Китая, Персидского залива и т. д., но связанные с ней риски будут расти и становиться общими по мере развития событий.

Проблема действительно очень серьёзная: в информационном обществе крупнейшими держателями релевантных данных оказываются рекламные платформы, подотчётные акционерам, и/или авторитарные государства. Этим обусловлен вред, который могут наносить подобные организации, пользуясь своей безграничной властью, – включая вред, присущий их очевидным бизнес-моделям и политическим функциям. Этим же обусловлено отсутствие необходимых и позитивных программ, которые могли быть разработаны, достигнуты и стали бы нормой, будь бразды правления в руках других институций. Во многих демократических странах такие платформы оформлены в рекламные и креативные агентства, тогда как в альтернативном недавнем прошлом они могли быть некоторым образом публичными. Каким именно образом? Из-за ограниченности нашего лексикона нелегко дать определения других потенциальных типологий, помимо государственной или корпоративной, и даже это само по себе показывает, насколько бедна наша политическая теория. И всё же, когда единственно важным вопросом оказывается неприкосновенность частной жизни граждан, такое видение куда более ограниченно и узко, чем хочет казаться. Не приходится сомневаться, что неприкосновенность частной жизни позволяет функционировать многим важным социальным системам, что конфиденциальность очевидно имеет реальные и не подлежащие обсуждению преимущества для всех, однако проблема заключается ровно в том факте, что борьба за доступ и защиту персональной информации сегодня вообще идёт. Отдельный человек не должен быть центром геотехники/геоэкономики так же, как и центром мира. Коперниканский поворот необходим нам и здесь. Механизмы самого алгоритмического управления должны быть существенно менее антропоцентричными, в меньшей степени служить индивидуальным желаниям и нуждам, гораздо меньше заниматься микроуправлением человеческой культурой. Предметом и целью их проекта должна стать материальная трансформация планетарной биохимии и региональных экосистем, включая города, жизнеспособная экологическая гетерогенность – как заданная, так и искусственная. И не только.