В общем, все кобылки оказались любителями поразнообразить меню вегетарианцев плотоядной пищей, никто, несмотря на установившуюся за ними репутацию незыблемых приверженцев растений, не отказался от комариков-звонцов. А почему бы и не так!

На земле всюду валялись трупики комариков, и стоило ли попусту пропадать добру!

Наловчившись кормить кобылок, я одной из них на прощание преподнес муху. Она тоже пошла в дело и, перемолотая, исчезла в желудке. Потом, прежде чем уехать с полуострова Байгабыл, я фотографирую паучков, выбрав куст гребенщика, сильно обвитый паутиной и облепленный комариками. На этом кусте я застал трех прусов. Они прилежно и не спеша лакомились комариками, попавшими в паутину, и судя по всему, занимались этим промыслом издавна и с большим успехом. Вот как!

Убедившись в великой устойчивости в поверхностном суждении, а также в величайшем недоверии ко всему новому, я привлекаю к участию в эксперименте спутника моей экспедиции энтомолога З. Федотову. Талантливая энтомолог-систематик, до предела увлеченная своими галлицами, которым она посвятила свою жизнь, она с тем же успехом накормила кобылок комариками, не проявив особенного удивления. Видимо — всякому свое!

Когда я, приехав в город, рассказал о хищнических наклонностях кобылок одному из энтомологов, он решительно заявил:

— Не могу этому поверить. В ваши эксперименты, коллега, вкралась какая-то грубая ошибка!

— Ну почему ошибка? — стал я возражать. — Посмотрели бы своими глазами сами, как кобылки едят комариков.

— Нет, тут не обошлось без какого-то заблуждения, — упрямо бубнил энтомолог. — Необходимы еще дополнительные наблюдения, факты, контрольные подсчеты, протоколы со свидетелями, чтобы исключить субъективизм исследователя. Не могут так себя вести растительноядные насекомые. Не может быть такого!

Так мы и расстались, оставив друг друга в недоумении. Говорят, факты — упрямая вещь. Но как убеждать людей, которые упрямее фактов!

Прокормители

На узенькой и длинной белой косе, повернувшись головками к ветру, сидели крачки и несколько озерных чаек. Они не обратили внимания на нашего тарахтевшего моторчиком «Пеликана» (надувная резиновая лодка). Появление человека на острове их нисколько не обеспокоило. Над самым островом реяли чайки, и падая почти вертикально вниз, как в воду, что-то склевывали с растений. Берег был пологий, низкий, шесть намытых волнами валов из окатанной гальки громоздились один за другим, свидетельствуя о мощной работе Балхаша и его былом высоком уровне воды. По краям росло несколько ив, да две каратуранги — разнолистые тополя. Кое-где виднелись куртинки эфедры. За валами из гальки располагалась почти голая пустыня, покрытая выгоревшей травкой. В понижениях, где прежде когда-то были озерки, зеленели сочные травы, и по самой средине их виднелась голая, потрескавшаяся на многоугольники, светлая земля.