По ивам ползали красноголовые прибрежные муравьи Formica subpilosa. На голых валах одинокие деревья для них служили единственной плантацией, на них содержались тли и добывалась скудная пожива. Я перебрался через валы и едва ступил на коренную землю острова, как из сухой и реденькой травы во все стороны поползли, поскакали, полетели кобылки и кузнечики, сверкая разноцветными крыльями. Было их здесь величайшее множество. В спешке бежали от меня небольшие богомолы. Прыгающей братии было очень много и, невольно следя за нею, я забыл обо всем окружающем. Кузнечики как будто принадлежали к одному виду, самочки их были серые, бледнокрылые, с коротенькими, черными и острыми, как кинжалы, кривыми яйцекладами.

Кобылочек при беглом просмотре можно было насчитать более десятка видов. Были тут и прусы, и атбасарка, и разные хортиппусы, и коренастые тметисы и различные сфингонотусы. Нигде по берегам озера я не видал такого изобилия этих насекомых, как на этом острове.

Жизнь кобылок не была безмятежной. За ними, оказывается, беспрерывно охотились крачки и чайки, и, набив свой желудок, предавались блаженному отдыху на косах.

За кобылками охотились не только чайки. Всюду в понижениях виднелись крупные и крутые норки тарантулов. В темноте их жилища поблескивали глазами сами хозяева, отменного размера пауки. Среди низеньких кустиков боялыша над землей на нескольких неряшливых паутинках сидели другие большие пауки Argiopa lobata. Обычно этот хищник плетет изящную и большую круговую сеть. Здесь ему негде проявить свое искусство, не было ни высоких трав, ни крупных кустарников, за которые можно укрепить ловушку. Да и к чему она при таком изобилии добычи? Небольшие сети достаточны, всюду на них висели кобылки, опутанные белым саваном из паутиновой пряжи. Многие кормились кобылками, и не будь их, остров был бы пуст. На острове не паслись домашние животные, трава оставалась нетронутой, и поэтому, несмотря на обилие поедателей насекомых, на нем процветали кобылки и кузнечики.

Холмики слепушонки

(Пустыни)

Когда-то здесь много тысяч лет назад, в тяжелый для растений и животных засушливый период земли, ветер перевевал чистый песок, в одном месте наносил высокие округлые холмы, в другом — выдувал глубокие и округлые, как чаша, впадины. Потом климат пустыни изменился, стали перепадать дожди, песками постепенно завладели растения, и теперь они, как море с застывшими волнами, покрыты зеленым ковром. Под ним поверхность почвы густо пронизана тонкими крепкими корешками и о том, что под тонким слоем слегка потемневшей почвы находится слежавшийся песок, можно только догадаться по овражкам да по автомобильной дороге.