(6) Другое Народное Собрание назначают для рассмотрения ходатайств; тут всякий желающий, возложив молитвенную ветвь[352], может рассказать народу о каких пожелает личных или общественных делах. Остальные два Народных Собрания отводятся для всех прочих дел. На них законы повелевают обсуждать три дела по вопросам религии, три дела по докладам герольдов и посольств, три — по вопросам светского характера. Обсуждают иногда и без предварительного голосования[353]. Обращаются же и герольды и послы прежде всего к пританам; точно так же и лица, приносящие письма, передают их им.

44. Председателем[354] пританов бывает одно лицо, избранное по жребию. Оно состоит председателем в течение ночи и дня, и нельзя ни пробыть в этой должности дольше, ни дважды занимать ее одному и тому же человеку. Председатель хранит ключи от храмов[355], в которых находятся казна и документы государства и государственная печать. Он обязан все время оставаться в фоле, равно как и третья часть пританов, которой он прикажет. (2) И когда пританы соберут Совет или народ, он избирает жребием девять проэдров[356], по одному из каждой филы, за исключением той, которая несет обязанности пританов, и из их среды, в свою очередь, одного председателя[357] и передает им повестку. (3) Последние, получив ее, следят за порядком и объявляют вопросы, подлежащие обсуждению, ведут подсчет голосов и распоряжаются вообще всеми делами; они имеют право и распустить собрание. Быть председателем[358] нельзя более одного раза в год, а проэдром можно быть однажды в каждую пританию.

(4) Кроме того, пританы производят в народном собрании выборы стратегов, гиппархов и прочих властей, имеющих отношение к войне[359], сообразно с тем, как решит народ. Эти выборы производят пританы, исполняющие обязанности после шестой притании, — те, в чье дежурство будет благоприятное знамение[360]. Но и об этом должно состояться предварительное постановление Совета.

45. В прежнее время Совет имел право подвергать денежному взысканию[361], заключать в тюрьму и казнить…[362] И вот он препроводил к государственному палачу Лисимаха[363], и, когда этот последний сидел уже в ожидании казни, его освободил Эвмелид[364] из Алопеки, заявив, что ни одного гражданина нельзя казнить без приговора суда. Когда состоялось разбирательство дела в суде, Лисимах был оправдан — он получил прозвание «из-под дубины»[365], а народ отнял у Совета право предавать смертной казни, заключать в оковы и налагать денежные взыскания[366]. Он установил закон, что если Совет признает кого-нибудь виновным или наложит взыскание, то эти обвинительные приговоры и взыскания фесмофеты[367] должны представлять на рассмотрение суда, и то, что постановят судьи, должно иметь законную силу.