В еврейском «вопросе» нет никакого вопроса, — я, русский интеллигент, счастливый представитель державного племени, чувствовал себя бессильным и обреченным лишь на бесплоднейшее томление духа… Сожительствуя с евреями как их согражданин, находясь с ними в постоянных сношениях, личных, деловых, товарищеских на почве совместной общественной работы, я таким образом каждый день буквально лицом к лицу становился перед еврейским «вопросом» — и каждый день с невыносимой остротой испытывал всю фальшь и жалкую двусмысленность моего положения как угнетателя поневоле. <…> Если для самих евреев черта оседлости, норма и прочее являлось роковым и неподвижным фактом, то для меня, русского, она служила чем-то вроде горба на спине. Когдa влез мне на спину «еврейский вопрос»? Я не знаю. Я родился с ним и под ним. Надо всем понять, что конец еврейских страданий — начало нашего самоуважения, без которого России не быть [ЩИТ].

В еврейском «вопросе» нет никакого вопроса, — я, русский интеллигент, счастливый представитель державного племени, чувствовал себя бессильным и обреченным лишь на бесплоднейшее томление духа… Сожительствуя с евреями как их согражданин, находясь с ними в постоянных сношениях, личных, деловых, товарищеских на почве совместной общественной работы, я таким образом каждый день буквально лицом к лицу становился перед еврейским «вопросом» — и каждый день с невыносимой остротой испытывал всю фальшь и жалкую двусмысленность моего положения как угнетателя поневоле.

<…>

Если для самих евреев черта оседлости, норма и прочее являлось роковым и неподвижным фактом, то для меня, русского, она служила чем-то вроде горба на спине. Когдa влез мне на спину «еврейский вопрос»? Я не знаю. Я родился с ним и под ним. Надо всем понять, что конец еврейских страданий — начало нашего самоуважения, без которого России не быть [ЩИТ].

С самого начала Первой мировой войны в стране начали распространяться слухи о том, что причиной военных поражений русской армии является еврейский шпионаж в прифронтовой полосе, которая проходила по всей «черте оседлости». Этих слухи во многом инспирировались немецкой разведкой, которая провоцировала антисемитские настроения, чтобы как можно более озлобить еврейское население против царской власти. Так, в 1914 году, после начала военных действий, немецкие войска сразу же распространили листовки, содержащие призыв к русским евреям восстать против правительства. Эти листовки дали повод русскому командованию, как только русская армия стала терпеть неудачи, возложить ответственность за них на евреев. В 1915 году по приказу Верховного главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича началось повальное выселение евреев как «политически неблагонадежного элемента» из прифронтовой полосы вглубь России. Добавим, что обвинения со стороны верховных властей евреев в шпионаже в пользу немцев на деле служили дымовой завесой, чтобы скрыть действительные факты предательства среди русских штатских военных чиновников, а также внутри царского двора, настроенного по преимуществу германофильски.