В 1935 году Горький предлагал тогдашнему секретарю Союза писателей СССР А. Щербакову [которого Сталин приставил к нему в качестве партийного «надзирателя» [ГРОМОВ][375]] включить главы по древней еврейской истории в историческую хрестоматию, а в 1936 году, незадолго до смерти, также безуспешно просил директора Главлитиздата <…> издать архив известного еврейского деятеля, [историка и] редактора журнала «Еврейской летопись»[376] Льва Айзенберга. <…>
Упомянем здесь же, что, что в 1932–33 гг. Горький подготовил издание сборника своих произведений о евреях, которое по неизвестным причинам не была осуществлено. Хотя Горький <…> не <с>мог повлиять на улучшение отношений власти ивриту и вообще к еврейской культуре, к нему долгое время обращались за помощью против преследований. Очень ярким документам такого рода является <…> письмо Горькому участников нелегальной конференции учителей иврита, состоявшейся в конце июня 1928 года в окрестностях Твери <…>. Неизвестно, ответил ли Горький на это обращение, но <…> с середины 1928 года он существенно усиливает свои печатные выступление против антисемитизма в Советском Союзе.
Одним из последних обращений к Горькому преследуемых деятели Еврейской культуры было письмо поэта Хаима Ленского[377], посланное Горькому из Мариинского лагеря. В этом письме Лепский <погиб в ГУЛАГе в 1943 г. — М. У.> рассказывает, что он осужден на пятилетнее заключение только за то, что пишет на иврите, языке Библии, языке, на котором писал Х. Н. Бялик [АГУРСКИЙ-ШКЛОВСКАЯ. С. 22].
Горький и Зиновий Пешков
Горький и Зиновий Пешков
Что же касается домашнего окружения Горького, т. е. людей, с которыми писатель подолгу жил, что называется, бок о бок, то здесь евреи не просматриваются, за исключением одной колоритной фигуры — Зиновия Пешкова, крестника и названного приемного сына. Зиновий постоянно обретался в горьковском доме на Капри в 1907–1910 годах, затем в Берлине в 1921 г. Между Зиной — так писатель и все домашние звали Зиновия, и Горький сложились очень тесные отношения настоящий семейный близости — см., например, [АрГ. Т. 7. С. 145, 155, 158, 161, 170]. Однако, как это часто наблюдается в семьях художественно одаренных натур, здесь очень часто возникали конфликты на личной почве. Причинами их становились как внутрисемейные неурядицы, в том числе и затянувшийся у Зиновия поиск своего жизненного пути, так и расхождения в политической ориентации. Однако, несомненно, очень примечательно, что в минуту душевного одиночества в письме к их общему другу — Екатерине Пешковой, Горький говорит такие слова в адрес приемного сына: