«эти люди в корне неправильно поняли и недооценили исторические и текстовые свидетельства. Разве они не слышали об историографии? Разве другие научные аргументы не являются столь же спорными? Разве мы не должны обратить внимание на то, как ученые работают с иными письменными цивилизациями, такими как месопотамская или китайская? Это может быть очень поучительно. Эти люди не могут критиковать эпиграфику в ее собственных терминах. Кто отрицает, что существуют проблемы в интерпретации? Но полностью отклонить весь набор сведений и глупо, и антиинтеллектуально. Сначала узнайте, как эпиграфисты читают иероглифы, а потом критикуйте».

«эти люди в корне неправильно поняли и недооценили исторические и текстовые свидетельства. Разве они не слышали об историографии? Разве другие научные аргументы не являются столь же спорными? Разве мы не должны обратить внимание на то, как ученые работают с иными письменными цивилизациями, такими как месопотамская или китайская? Это может быть очень поучительно.

Эти люди не могут критиковать эпиграфику в ее собственных терминах. Кто отрицает, что существуют проблемы в интерпретации? Но полностью отклонить весь набор сведений и глупо, и антиинтеллектуально. Сначала узнайте, как эпиграфисты читают иероглифы, а потом критикуйте».

Полагаю, проблема лежит глубже, и не только в неспособности или нежелании археологов, подготовленных в рамках антропологии, признать, что они имеют дело с останками реальных людей, что эти древние цари, царицы, воины и писцы когда-то жили и говорили, и к их словам стоит прислушаться.

Апогея это непризнание достигло в журналах, контролируемых полевыми археологами: даже если вся эта эпиграфика, искусство и иконография не просто чушь и бессмыслица, даже если тексты не лживы, они не представляют настоящую культуру майя и их общественную организацию. Как выразился на одной конференции некий ее участник, «подавляющее большинство» населения майя даже не упоминается в текстах. Конечно не упоминаются. И миллионы феллахов, что строили пирамиды и дворцы Египта, не упомянуты в царских надписях долины Нила, и простые крестьяне, обрабатывавшие царские земли, не появляются на хеттских монументальных рельефах.

Эта популистская точка зрения, столь распространенная среди археологов, игнорирует тот факт, что в доиндустриальных недемократических обществах, достигших уровня государственности, значительные элементы культуры порождаются царском двором и высшим классом в целом. Майяский ахав мог бы с уверенностью сказать: «Государство – это я», – сомневаюсь, что крестьянство майя не согласилось бы с ним. Радения правителя, того же «Пакаля» в Паленке, были делом всего общества, и майянисты, которые главной темой своих исследований считают жизнь и деятельность «Пакаля», а не схемы сельских поселений или типологию утилитарной керамики, вовсе не теряют время зря.