Если Паркер был исполнителем бибопа par excellence, то Диззи Гиллеспи был главным теоретиком и популяризатором этой музыки, что, впрочем, не означает, что он в чем-то уступал Паркеру по музыкальной одаренности: Гиллеспи считается одним из величайших джазовых трубачей, равным по технике и изобретательности исполнения Армстронгу[1229]. Просто, в отличие от Паркера, он, что называется, прочно стоял на двух ногах, обладал помимо музыкального таланта еще и хорошим деловым чутьем и вообще был человеком довольно прагматичным – даже в музыке. Билли Экстайн так объяснял разницу между ним и Паркером:

Его [Паркера] музыка была настолько стихийной и искренней, что она вскоре стала настоящей классикой. Там же был и Диззи, но что бы он ни играл, он всегда знал точно, что он делает. Он как бы создавал образец – такую вещь, по которой потом следовало учиться. В этом и было их различие[1230].

Его [Паркера] музыка была настолько стихийной и искренней, что она вскоре стала настоящей классикой. Там же был и Диззи, но что бы он ни играл, он всегда знал точно, что он делает. Он как бы создавал образец – такую вещь, по которой потом следовало учиться. В этом и было их различие[1230].

Гиллеспи пережил почти всех своих товарищей, и стандартный образ его – это образ пухлого улыбчивого человека со странной трубой, раструб которой находился под углом в 45 градусов по отношению к остальным частям инструмента, своего рода дедушки современного джаза, снисходительно играющего с музыкантами в два-три раза моложе его. Поэтому довольно трудно представить, что в молодости он был человеком импульсивным, вспыльчивым и склонным к рискованным шуткам, за что, собственно, и получил прозвище Dizzy – «головокружительный»[1231], большим модником и, наряду с Телониусом Монком, образцом для подражания нью-йоркских хипстеров.

Джон Беркс Гиллеспи был на три года старше Паркера; он родился в небольшом городке Чиро в штате Южная Каролина. Его отец был каменщиком и музыкантом-любителем; человек он был тяжелый и жестокий и детей часто бил. Мальчиком Гиллеспи был не по годам развитым: будучи более всего дружен с одним из братьев, который был старше его на два года, он выучил школьную программу за два класса и добился того, чтобы его перевели в класс к брату. В 1927 году, когда Гиллеспи было десять, отец умер, и семья осталась в полной нищете[1232]. В 1929 году школе, в которой учился Гиллеспи, штат выделил комплект музыкальных инструментов, и учительница собрала ансамбль, в котором Гиллеспи занял место трубача. Как и Паркер, он был полным самоучкой: учительница, возглавлявшая ансамбль, была весьма посредственной пианисткой и почти не умела обращаться с нотами; он самостоятельно изучил ноты, гармонию, аккорды и лады. Окончив в 1933 году, в разгар Великой депрессии, школу, он некоторое время работал на хлопковых полях по государственной программе занятости. Позже он утверждал, что работал на Управление общественных работ США (Works Progress Administration)[1233], однако это, судя по всему, аберрация его памяти, так как WPA была организована только в 1935 году. Тогда же он поступил в колледж; он был по-прежнему очень беден, одалживал у однокурсников одежду и даже записался в футбольную команду колледжа, потому что ее участников кормили лучше[1234].