Или… чудеса на сегодня еще не закончились? Отхлебнув глоток подслащенного рома, — воду в будущий грог Ковбой добавлял по принципу "меньше не больше" — я уставился на вошедшего в кают-компанию человека. Не то, чтобы этого толстячка с его вечной сигарой в зубах совсем не могло здесь оказаться, но…

— Раз вас видеть в добром здравии, Мартин. Или, — толстяк оценивающе прищурился, — на верном пути к нему.

Выглядел он даже жизнерадостней обычного. Скорее всего, из-за костюма — в своей горной конторе Альберт Штейн предпочитал строгий деловой покрой и темные тона. Но сейчас на нем был светло-коричневый костюм в крупную клетку, желтый жилет и красный шейный платок, на фоне обычных деловых нарядов — легкомысленно до фривольного.

— Взаимно. Как погода в Швейцарии?

— Преотвратная! — Штейн плюхнулся в кресло во главе стола и придвинул к себе пепельницу. Почти как Мастер, ведь это было его кресло, хотя в остальном двух настолько несхожих людей надо было еще поискать.

— Из Цюриха я вылетал в дождь, ветер… почти ураган. Половина авиакомпаний вообще отменила вылеты. К счастью, в Фиуме у Società Italiana летают самые бесстрашные пилоты. Мы даже не врезались в гору на взлете. Несколько часов тряски, молитв и молний за иллюминатором, а затем вуаля! — я наслаждаюсь курортом на Адриатике. Серьезно, если бы д’Аннунцио уделял чуть меньше внимания поэзии, а чуть больше — экономике… впрочем, — добавил швейцарец, — надо признать, за последние десять лет порядка там стало заметно больше.

— Это значит, — пояснил стоявший в углу Свен, — что десять лет назад в республике эстетического анархизма комфортно чувствовали себя только сумасшедшие, да и то под кокаином.

С этим было сложно не согласиться. Про первые годы "республики воздушных пиратов" среди летающего народа ходит немало легенд, но глядя на некоторые фото или тогдашние газеты с правительственными воззваниями, поневоле начинаешь думать, что легенды преуменьшают. Одни только парады в голом виде чего стоят…

— В любом случае, — снова перехватил инициативу Штейн, — я очень рад, что вы сумели дать о себе знать. Ваши затянувшие испанские каникулы… — должно быть, тут с моим лицом что-то случилось, потому что толстяк, вскинув ладони, быстро поправился: о, простите, неудачно выразился… ваша испанская одиссея, так будет вернее. Поймите нас правильно, Мартин, до вашей радиограммы мы вообще не знали, что вы живы… и в своем планировании нам приходилось исходить из худшего. Хотя, — Штейн качнул сигарой в сторону Свена, — ваш командир верил в вас… и оказался прав.