— Над кем? Над самим собой?

— За последние годы я во многом стала другой, — замечает Маргарита, словно не слыша меня. — Катастрофа с Тодоровым, следующий брак, оказавшийся не меньшей катастрофой...

— Насчет следующего ты мне не говорила!

— Да, потому что мне стыдно...

Она задумчиво глядит на темный фасад противоположного дома — там мерцает зеленая надпись огромной световой рекламы. Надпись весьма загадочная, так как две ее буквы перегорели, отчего смысл окутан мраком неизвестности.

— В сущности, с точки зрения домашнего благополучия это был вполне приличный брак. Муж занимал хорошую должность, у него были хорошие манеры. Из дома на работу, с работы домой. Зайдет разве что на полчасика выпить рюмочку с друзьями. Словом, не в пример тебе: сегодня ты здесь, а завтра и след простыл, а уедешь в один прекрасный день — и не вернешься вовсе...

— В один прекрасный день, — повторяю я. — В один прекрасный день с любым может случиться. Свалится откуда-то кирпич, стукнет тебя — и...

— Какой муж! — продолжает она вспоминать. — Кроткий, тихий, аккуратный...

— Идеальный муж, прости его, господи.

— А как вел хозяйство! По вечерам подсчитывал расходы за день. При этом не упускал случая и пожурить меня, если надо... А чего мне стоило выклянчить у него на новое платье. Если и удавалось, глядишь — уж и сезон прошел...

— Сама виновата: надо было зимой просить на летнее платье, а летом — на зимнее!

Отпуская эти шуточки, я надеюсь, что Маргарита опомнится и прекратит свои излияния, потому что мне и неловко, и неинтересно вникать в чужие дела. Она же не испытывает ни малейшей неловкости — видно, настолько привыкла ко мне, что я для нее ближе любого, самого прекрасного мужа. И потом, она относится к той категории людей, которые не могут не высказаться при случае, не излить того, что накопилось на душе.

— Тихий, мухи не обидит... — продолжает Маргарита. — Покончив со счетами, достанет газету, просмотрит телевизионные программы. Если передают какой- нибудь матч или детектив — включает. А если нет — ляжет на диван и примется перечитывать новости спорта. Потом объявит: «Я пошел ложиться» — как будто он до этого не лежал... Человек, с которым и словом перекинуться было невозможно, если не считать разговоров о домашних расходах, можешь себе представить? Первое время он любил поговорить про футбол да про любимую команду. А потом, после того как я ему сказала, что футбол меня не интересует, замолчал. Чистенькая, прибранная квартира, тихий, старательный муж, и так тихо, так тихо. Господи!