Почти не скрываемый страх недостаточно образованных и речистых ариан быть переспоренными явно превосходящими их по всем статьям православными ярко проявился сразу же, как только началась подготовка к созыву синода. Гунерих и его арианское окружение применили для запугивания тех своих противников в предстоящей «пре о вере», чьи ум, ученость, красноречие внушали им наибольшие опасения, методы, которыми и в последующие века нисколько не гнушались участники мировоззренческих конфликтов.

«Между тем царь замышлял хитрости, и, не желая слушать разумных доводов и множества возражений, приводимых ему некоторыми учеными епископами, он преследовал кафоликов различными злобными выходками. Так, он без жалости приказал подвергнуть находящегося в изгнании Секундиана, епископа Вибианенского, 150 (! — В. А.) палочным ударам и таким же образом велел поступить с Президием, епископом Суфетуленским, мужем весьма острого ума. Тогда же он распорядился высечь палками почтенных Мансуета, Германа, Фускула и многих других епископов» (Виктор Витенский).

«Между тем царь замышлял хитрости, и, не желая слушать разумных доводов и множества возражений, приводимых ему некоторыми учеными епископами, он преследовал кафоликов различными злобными выходками. Так, он без жалости приказал подвергнуть находящегося в изгнании Секундиана, епископа Вибианенского, 150 (! — В. А.) палочным ударам и таким же образом велел поступить с Президием, епископом Суфетуленским, мужем весьма острого ума. Тогда же он распорядился высечь палками почтенных Мансуета, Германа, Фускула и многих других епископов»

Метод, что и говорить, известный и не раз опробованный, до и после Гунериха. В самом деле, мало кто захочет говорить, что думает, зная заранее, что за наказание его за это ожидает. Но именно поэтому необходимо было найти нечто, неуязвимое для палочных ударов арианских палачей. Нечто сверхъестественное, Руку Божью, осквернить которую не осмелился бы даже арианин.

Среди многочисленных городских бедняков, о которых заботился милосердный епископ Евгений, был известный, уважаемый гражданин Карфагена по имени Феликс, предмет всеобщего сочувствия, из-за своей слепоты. Всеобщее волнение в преддверии синода, бурные волны пропаганды привели к тому, что Феликсу приснилось: если епископ Евгений оросит его водой из церковной чаши со святой водой (видимо, крестильной купели-баптистерия), к незрячему вернется зрение. Он поднялся со своего убогого ложа и был отведен своим отроком-поводырем к епископу Евгению. Выслушав убедительный рассказ слепца о посетившем его удивительном сновидении, Евгений наутро отвел его к крестильной купели. При этом особенно примечательным представляется довод, при помощи которого Евгений, если верить Виктору Витенскому, оправдывал свое первоначальное нежелание совершить то, о чем его просил слепой: он — грешник, недостойный быть орудием свершения, по воле Бога, столь великого чуда! Но раз ему, недостойному грешнику, по Божьей воле, привелось жить именно в это тяжелейшее для церкви время… В конце, концов епископ, уже перед крестильной купелью, исполнился истовой верой Феликса, окропил очи слепца водой из чаши со святой водой — и слепой, по свидетельству Виктора, тотчас прозрел. Это чудо, совершившееся на глазах у всех, было, совершенно очевидно, связано с переходом из арианства в православие, подтвержденным крещением, точнее — перекрещением. Ведь у ариан было принято повторно крестить православных, отпадавших в арианство. Великое чудо, происшедшее в самом центре Карфагена и засвидетельствованное лицами, известными всему городу, оказало сильное пропагандистское воздействие на умы и души горожан, да и не только их одних. Оно самым непосредственным образом сказалось на споре об истинности веры, шедшем между двумя соперничавшими христианскими конфессиями, каждая из которых считала истинно христианской лишь себя. У нас нет оснований сомневаться в достоверности приводимых Виктором Витенским сведений о том, что чудом прозревший Феликс был подвергнут строгому допросу арианами, стремившимися всеми средствами опорочить совершившееся чудо. Однако они не могли заставить исчезнуть человека, известного столь многим в Карфагене, у которого прилюдно открылись очи, после окропления святой водой. А клеветническим утверждениям ариан, что известный своим благочестием и делами милосердия благотворитель всех убогих и больных епископ Евгений — чародей, колдун, кудесник, жители Карфагена не поверили.