Надменный сумасброд написал эти слова 25 марта. В самом ли деле они подействовали на народ, или раздражение уже дошло до той степени, когда ничто не в силах его сдерживать, только множество женщин столпилось одновременно перед несколькими лавками. Сначала они жаловались на дороговизну и шумно требовали понижения цен. Коммуна ничего не знала, главнокомандующий Сантерр уехал в Версаль организовывать отряд кавалерии, и не было отдано никаких приказаний о том, чтобы двинуть вооруженную полицию. Поэтому возмутители не встречали препятствий и легко могли перейти от ругани и угроз к грабежу. Столпотворение началось на улицах Вьей-Монне, Сенк-Диаман и Ломбардцев. Сначала требовали, чтобы цены были понижены наполовину: чтобы мыло продавалось по шестнадцати су за фунт, сахар – по двадцати пяти, сахарный песок – по пятнадцати, а сальные свечи – по тринадцати. Большое количество товаров насильно разобрали по этим ценам, но скоро платить перестали и начали таскать товары, не давая взамен их даже части стоимости. Солдаты, поспешившие на место беспорядков, были разогнаны, и отовсюду раздались крики «Долой штыки!».

В Конвенте, в коммуне, у якобинцев в это же время шли заседания. Конвент слушал доклад: министр внутренних дел доказывал, что припасов в Париже более чем достаточно и всё зло происходит от несоразмерности между стоимостью денег и товаров. Собрание велело предоставить коммуне особые суммы, чтобы можно было отдавать припасы по более низким ценам. В это же время коммуна, движимая теми же чувствами, слушала доклад о текущих происшествиях и принимала полицейские меры. При каждом новом факте, о котором приносили известие, трибуны кричали «Тем лучше!», а при каждом предлагаемом средстве – «Долой!». На Шометта и Эбера шикали за то, что они советовали бить в набат и требовать вооруженную охрану. Однако всё же решили послать два сильных патруля под начальством двух муниципальных чиновников для восстановления порядка, а двадцать семь других муниципальных чиновников отправили по секциям оглашать прокламации.

Беспорядок между тем распространился, на улицах происходили грабежи, уже предлагалось перейти от мелких лавочников к крупным. Депутаты Горы были в отчаянии и уверяли, что всё это устроили переодетые аристократы и роландисты, которые, мешаясь в группы, подстрекали народ к грабежу. Они уверяли, что сами видели в толпе женщин высшего звания, напудренных мужчин, слуг бывших вельмож, которые раздавали ассигнации, увлекая народ в лавки. Наконец, спустя несколько часов, собралась вооруженная сила; Сантерр вернулся из Версаля, были отданы нужные приказания; батальон из Бреста, находившийся в то время в Париже, выказал большое усердие, и грабителей удалось разогнать.