Прокурор-синдик департамента Люилье говорит за всех. «Законодатели! – начинает он. – Давно уже город и департамент Париж очерняются в глазах всего мира. Те же люди, что хотели погубить Париж в общественном мнении, – тайные виновники побоищ в Вандее; это они ласкают и поддерживают надежды наших врагов; это они топчут установленные власти и стараются ввести народ в заблуждение, чтобы иметь право на него жаловаться; это они вам доносят о воображаемых заговорах, чтобы создавать настоящие; это они выпросили у вас Комиссию двенадцати, чтобы угнетать свободу народа; это они, наконец, преступным брожением и вымышленными адресами питают в лоне вашем ненависть и раздоры и лишают отечество величайшего из благ – хорошей конституции, купленной сколькими жертвами».

После этого горячего вступления Люилье рассказывает о будто бы существующих федералистских замыслах, объявляет, что Париж готов погибнуть за сохранение единства Республики и требует удовлетворения за знаменитые слова Инара «Париж будет исключен из списка городов». «Законодатели! – восклицает он. – Неужели действительно задумано разрушение Парижа?! Неужели вы можете хотеть уничтожить это священное хранилище человеческих знаний и искусства?!» Испустив эти притворные стенания, он требует мщения против Инара, против двенадцати и против многих других виновных, каковыми являются всё те же Бриссо, Гюаде, Верньо, Бюзо, Барбару, Ролан, Лебрен, Клавьер и другие жирондисты.

Правая сторона молчит, левая и трибуны рукоплещут. Президент Грегуар отвечает на речь Люилье напыщенными похвалами Парижу и приглашает депутацию быть гостями. Участники ее перемешиваются с толпой простолюдинов. Их слишком много, чтобы поместиться перед решеткой, и потому они ищут мест в рядах Горы, которая спешит радушно принять их. В этот миг целая толпа всякого народа наводняет залу и мешается с членами собрания. Трибуны при виде такого братания между представителями и народом неистово аплодируют. Осселен тотчас же требует, чтобы петицию напечатали и начались прения о ее содержании, переработанном Барером в проект.

– Президент спросит собрание, – заявляет Верньо, – желает ли оно приступить к прениям в таком состоянии.

– К голосованию проект Барера! – кричат слева.

– Мы протестуем против всяких прений! – кричат справа.

– Конвент не свободен! – восклицает Дулсе.

– Я тоже, – замечает Левассер, – пусть члены левой стороны переходят на правую; тогда собрание будет отделено от просителей и можно будет приступить к прениям.

Эта идея тотчас приводится в исполнение, и на мгновение обе стороны сливаются и скамьи Горы предоставляются в исключительное владение просителям. Начинается голосование по вопросу о напечатании адреса, голосуют за это.