Итак, Конвент, хотя его теснили только несколько тысяч сумасбродов, казался осажденным восемьюдесятью тысячами парижан. Впрочем, если и не осажденный на самом деле, он подвергался большой опасности, потому что эти несколько тысяч были вполне расположены к любым крайним действиям.

Депутаты собрались на заседание. Гора, Равнина, правая сторона – все занимали свои скамьи. Обреченные на гибель депутаты, почти все собравшиеся у Мельяна, тоже хотели идти на свои места. Бюзо старался вырваться из рук останавливавших его друзей и хотел умереть в Конвенте, однако его успели удержать. Одному Барбару удалось уйти, и он явился в собрание, где весь этот роковой день проявлял нечеловеческое мужество. Остальных уговорили остаться всем вместе в своем убежище и там дождаться исхода ужасного заседания.

Заседание Конвента открывается, и Ланжюине, решившийся на последнее усилие, чтобы заставить непокорных уважать собрание, Ланжюине, которого не могут устрашить ни трибуны, ни Гора, первым просит слова, чем вызывает свирепый ропот.

– Я пришел, – говорил он, – представить вам средство остановить угрожающие новые движения.

– Долой! Долой! – кричат со всех сторон. – Он хочет междоусобной войны!

– До тех пор, пока членам будет дозволено возвышать здесь голос, – опять начинает Ланжюине, – я не позволю унижать в моем лице звание представителя народа! До сих пор вы ничего не делали – вы всё терпели. Вы утверждали всё, что от вас требовали. Составляется какое-то собрание мятежников, назначает комитет для подготовки открытого восстания или временного главнокомандующего для руководства бунтовщиками – и это собрание, этот комитет, этого главнокомандующего вы терпите.

Страшные вопли прерывают депутата на каждом слове; наконец бешенство доходит до того, что несколько депутатов Горы – Друэ, Робеспьер-младший, Жюльен и Лежандр – вскакивают со своих мест, бегут к кафедре и хотят силой сорвать с нее оратора. Ланжюине цепляется за кафедру руками и не дает себя стащить. Всё собрание приходит в волнение, и вопли трибун довершают эту сцену – самую страшную, какую приходилось наблюдать в стенах этого здания.

Президент надевает шляпу и кое-как добивается того, что его начинают слушать.

– Произошедшая здесь сейчас сцена, – говорит он, – крайне прискорбна. Свобода погибнет, если вы будете продолжать так вести себя. Я призываю вас к порядку; вас, которые так неистово ринулись к кафедре!

Водворяется некоторая тишина, а Ланжюине предлагает отрешить от должности все парижские революционные власти; другими словами, чтобы люди безоружные поступили строго с людьми вооруженными. Как только он замолкает, опять являются просители от коммуны. Речь их более чем когда-либо кратка и энергична.